Лирелии – цветы заката

Боль в теле резко схлынула, и я ощутила небывалую легкость, словно парила в облаках. Будто легкое перышко, меня уносил неведомый ветер все дальше и дальше в века, в недосягаемое прошлое моей души, скрытое по воле Мироздания непроглядным туманом забвения. И прямо сейчас туманная завеса открылась передо мной, явив то, что когда-то забылось на пути к перерождению.

Моя жизнь на Земле во времена заката эпохи викингов. Суровый быт, ранняя потеря матери, строгий, но безмерно любящий меня отец, для которого я была отрадой. Уроки игры на тальхарпе и мои горящие глаза при виде холодного оружия. Завораживающие песни скальдов и мое пылающее огнем в груди желание так же петь. Только я не хотела прославлять воинов и воспевать битвы, считая это уделом мужчин. Я желала прославлять живительную и созидающую силу любви, о которой тогда лишь грезила, еще не познав. Свадебный пир одного из друзей отца. Внимательный взгляд глаз цвета озерной воды, от которых во мне плавился лед. Скорое сватовство и ожидание свадьбы с радостью нечастых встреч. Свадьба. Первая ночь, наполненная трепетным томлением и обоюдной испепеляющей страстью. Счастье, продлившееся всего лишь две недели, и моя мучительная смерть. Лицо убийцы, подернутое неясным маревом. Я должна его увидеть!

Новая жизнь спустя сотни лет. И снова Земля. Величественный, полный достоинства город на Неве. Ленинград. Семья – полная чаша, где царит любовь и взаимопонимание. Каникулы у бабушки в деревне, речка, запах выпечки и шахматы с дедушкой. Лакированное новенькое пианино у нас дома и стопка нотных тетрадей. Я внимательно ловлю каждый жест мамы, играющей на нем. Прошло несколько лет. Мои пальцы, бегущие по клавиатуре. Шипение радио. Смех. Жаркий летний день, ставший роковым, и объявление по радио, навсегда перечеркнувшее прежнюю жизнь. В наш дом, город, страну пришла беда. Страшная и неотвратимая. Именно с этого дня я медленно, но верно шла навстречу собственной смерти.

Глава 25

Вспомнить все

Александра. Земля. Ленинград, 1943 год, январь

Почему-то чем дальше летели дни войны, тем чаще я вспоминала последние мгновения накануне. Именно то время так крепко засело в моей памяти, что я помнила до мелочей, как все было в той, еще мирной жизни. Вновь и вновь в памяти оживали прекрасные призраки прошлого. Тот самый день, двадцать второе июня, когда мы еще не знали, что наша жизнь уже необратимо изменилась. Мои руки, занесенные над клавиатурой, приятное послевкусие от чая с мятой, ванильный аромат эклеров, смех Лиды и пение птиц, льющееся из улицы в открытое окно. Наши с Лидой девичьи секреты и разговоры о грядущей свадьбе. Это неповторимое настроение ожидания чего-то радостного и светлого, которое в одночасье рухнуло. В то утро мы смело мечтали, еще не ведая, что нашим мечтам не суждено было сбыться.

Тот необычный мужчина, встреченный мною апрельским днем на улице родного города, оказался для меня проводником в другую реальность и настоящим откровением. Этот день после двадцать второго июня стал еще одним днем, который навечно врезался в память и изменил навсегда мою жизнь и мировоззрение. Могла ли я представить, что, кроме нашей планеты, существует еще бесчисленное множество планет и миров в разных измерениях? Могла ли знать, что магия – это не сказка и не бред, а действительно то, что существует независимо от нашей веры или неверия? Рассказы Лаира открыли мне дверь в другую Вселенную.

Этот день подарил мне иной виток жизни и новый смысл. От Лаира я узнала, что родилась Одаренной. Так маги называли смертных людей, рожденных с даром к владению магией. Это объясняло то, что я видела, – черный дым, идущий к небу, такие же следы от некоторых немецких самолетов. А когда я рассказала ему о странном гудении, которое всегда слышала перед обстрелами города, то даже он, маг, казалось бы, видевший все на свете и даже чуточку больше, несказанно удивился. Позже эта моя способность, которой не оказалось более ни у кого, не раз выручала наш необычный партизанский отряд, куда меня и позвал Лаир. Он искал Одаренных по всему Советскому Союзу, а меня нашел, увидев издалека яркое сияние моей ауры. По его словам, это огромная редкость, особенно ее радужный цвет.

Отряд наш собрался небольшой, численностью в тридцать человек, трое из которых, включая меня, были Одаренными, а все остальные – жители планеты, находившейся в параллельном мире. Одаренные могли попасть туда, подписав договор о неразглашении тайны существования других миров, и я решила, что после окончания войны непременно хочу увидеть ту невероятную планету, о которой с таким увлечением рассказывали ее жители.

В тот день, когда он меня встретил, Лаир дал мне выбор – остаться в любимом мной Ленинграде или тотчас покинуть родной город ради борьбы с безжалостным врагом.