Лисья тень

Я весь напрягся и отпрянул от нее. Нельзя отвлекаться, — напомнил я себе — Никаких чувств, никаких послаблений. Стоит поддаться очарованию моей спутницы и начать мечтать о безболезненных прикосновениях, как Хакаимоно воспользуется моей слабостью и превратит меня в демона.

— Не нужно, — ледяным тоном остановил ее я, и она застыла на месте, смущенно заморгав. — Не подходи ко мне, — велел я, сделав шаг назад. — Мне не нужна твоя помощь. Я сам справлюсь.

Она нахмурилась. Во взгляде мелькнуло смущение и что-то еще. Не обращая никакого внимания на этот взгляд и на неясное удушающее чувство в груди, я быстро прошел мимо нее, к ведру с водой, стоящему в углу комнаты. Мне была поручена миссия, медлить нельзя. Нужно найти свиток и передать его госпоже Ханшу — все остальное не имело значения. Оружие не ставит под сомнения требования его обладателей или цели, ради которых его создали. Оружие существует лишь для того, чтобы подчиняться… и убивать.

— Эй! — требовательно позвал ронин, когда я отошел в сторону, и указал на мелкие порезы на своем лице. — А как же я? Это, знаете ли, не макияж театра кабуки.

— А разве я бы сама этого не поняла, Окамэ-сан?

Он вздохнул.

— Забудь.

Юмеко оторвала лоскут ткани от своего пояса, подошла к ронину, присела рядом и внимательно осмотрела его лицо.

— А что гаки? — спросила она, касаясь его щеки. — Как думаешь, мы их всех перебили?

— Очень на это надеюсь. Ite! — Он отпрянул от ее рук, и Юмеко нахмурилась. — Будь они прокляты, эти голодные призраки. Ну ничего, вот рассветет, и несколько моих знакомых крестьян умрут с криками о пощаде на устах.

Юмеко опустила ладонь со сжатой в ней тканью и округлила глаза:

— Но за что?

— Юмеко-тян. — Ронин гневно тряхнул головой. — Уж поверь мне, они все подстроили. Глава деревни прекрасно знал о гаки, да что уж там — о них знала вся деревня. Мы были приманкой

— с таким же успехом можно было повязать нам на шеи колокольчики. Я отлично это понимаю, да и Каге-сан, верно, самурай?

— Да, они ждали нашей смерти, — подтвердил я, втирая лекарство в свою рану. — Вот почему так радушно разместили нас здесь на ночь. А все ради того, чтобы гаки сожрали нас и оставили деревню в покое.

— Ага. — Ронин мрачно кивнул. — Вот только я вполне себе жив, а еще страшно зол. — Он забрал у Юмеко лоскут ткани, встал и вразвалочку направился в мой угол, не сводя с меня глаз. — Каге-сан, послушай, — начал он. — Как по мне, за такое полагается мстить. Что, если мы, скажем, выбьем главе деревни дверь, насадим его голову на кол и скормим гаки, а деревню сожжем к чертям собачьим?

19

Разговор с юрэем

Нет, он шутит. Я уставилась на ронина, который выжидающе возвышался над Тацуми. На губах Окамэ играла мрачная улыбка, но взгляд был холодный и угрожающий — как у человека, жаждущего мести.

Он говорил совершенно серьезно.

— Нет, Окамэ-сан, так нельзя! — воспротивилась я. — Они ведь даже не вооружены. Мы не можем просто так взять и перебить местных жителей в их собственных домах!

— Это ты не можешь, — заметил Окамэ, и его губы скривились в недоброй ухмылке, обнажив острые, как у пса, зубы. — А я вот не могу с добром относиться к подлым, бесчестным крестьянам, которые хотели скормить нас гаки! Я считаю, что по меньшей мере дом главы нужно сровнять с землей, а его башку насадить на столб при входе в деревню — как предупреждение для всех путешественников. Что скажешь, Каге?

Тацуми обмотал рану на руке куском ткани и затянул повязку потуже при помощи зубов.

— Нет.

— Нет?! — Ронин изумленно уставился на него, а я с облегчением выдохнула. — Черт побери, почему нет? Ты что, не самурай? Да ведь эти крестьяне едва нас не убили!

— Моя миссия не в том, чтобы сжигать деревни, — ответил Тацуми, не поднимая глаз. — Это напрасная трата времени. Если хочешь — оставайся и мсти местным сколько угодно — мне на это плевать. Мы с Юмеко уходим отсюда на рассвете.

Ронин с отвращением фыркнул.

— Ой, да пожалуйста, — пробормотал он. — Думаю, есть даже какая-то романтичная справедливость в том, чтобы не мешать голодным призракам пожирать своих же родичей. Готов биться об заклад, что через несколько лет тут вообще никакой деревни не останется — будет одно лишь кладбище, полное гаки.

— Но почему тут так много гаки? — спросила я. — Откуда они берутся? Неужели возникают прямо из-под земли, голодные и злые?

— Гаки — это души жадных людей, чье самолюбие принесло им немало бед, — пояснил Тацуми. — Неутолимый голод — это их наказание за жадность, и он будет мучить их вечно, пока они не искупят своих грехов.

— Но ведь жители этой деревни совсем не жадные! — возразила я. — Ты же сам их видел. Они чуть ли не из кожи вон лезли, отдавая нам угощения.

Окамэ пожал плечами.

— Может, они просто надеются не переродиться в гаки, когда их неизбежно сожрут. Может, это все чья-то недобрая шутка, но я слишком устал, чтобы в нее вникать.

Я покачала головой.