Лисья тень

— Что-то здесь не так, — пробормотала я, подошла к двери и посмотрела на дорогу. — Деревня и гаки не так просты, как нам кажется. Думаю, во всем этом замешан и тот монах.

— Монах? — мрачно переспросил Окамэ. — Какой еще монах?

— Юрэй, который… ох, забудь. Нужно поговорить с главой деревни, — сказала я, обернувшись. Окамэ недоверчиво поглядел на меня, но я не обратила на него внимания, ловя взгляд Тацуми. — Думаю, он расскажет нам, что происходит. Одно нападение мы уже пережили, и никто не ждет, что мы вновь появимся в деревне, все думают, что нас сожрали гаки. Пожалуй, теперь-то он нам все расскажет. — Тацуми ничего не ответил, и я, нахмурившись, посмотрела ему в глаза. — Ты что, не хочешь во всем разобраться, Тацуми? Неужели тебе ни капельки не интересно?

— Нет.

— А мне вот интересно!

— Мне тоже! — к моему изумлению заявил Окамэ. — После твоего предложения мне и впрямь захотелось поболтать с нашим дружелюбным главой деревни и выяснить у него, зачем он скармливает путников местным гаки. Как по мне, идти надо прямо сейчас. — Он решительно подошел к двери и оглядел черными глазами окрестности. — Никаких голодных призраков я поблизости не вижу, — сообщил он. — А даже если мы на них наткнемся, теперь нам точно известно, что их можно убить, изгнать и все в таком духе. — Он обернулся, и его губы тронула вызывающая улыбка. — Что ж, стало быть, в дом к главе деревни! Каге-сан, ты с нами или нет?

Тацуми холодно взглянул на нас, продолжая молчать. Наконец он грациозным движением поднялся на ноги, спрятал Камигороши в ножны и заскользил по комнате. При его приближении внутри у меня что-то странно закололо, а сердце застучало сильнее.

— Хорошо, только быстро.

Пока мы шли к дому главы деревни, за нами внимательно наблюдали местные жители. Оказалось, что этой ночью никто не сомкнул глаз. На улицах не было ни души, но все притаились у окон — мы видели, как крестьяне глядят на нас округлившимися от изумления и страха глазами. Судя по всему, они и впрямь не ожидали, что мы выживем после нападения гаки, и осмотрительно решили держаться от нас подальше. Никто не задержал нас, когда мы шли через поселение, пересекали главные ворота у дома главы деревни и поднимались в этот самый дом по ступенькам. Только тогда я заметила, что дверь сделана из тяжелого, обитого сталью дерева, и увидела на ней несколько длинных царапин.

Дверь оказалась заперта изнутри, что, разумеется, никого не удивило. Окамэ несколько раз подергал за ручку, а потом отступил со зловещей улыбкой.

— Каге-сан! — позвал он, бросив взгляд на Тацуми и указав ему жестом на дверь. — Не хочешь ли исполнить почетную миссию?

Тацуми выхватил меч из ножен и разрубил массивную деревянную дверь, будто она была сделана из рисовой бумаги. Шагнув вперед, Окамэ поднял палец, легонько по ней стукнул, и дверь со стоном распахнулась.

Мы осторожно вошли внутрь. В прихожей было пусто, но в глубине виднелся бледный свет, подрагивающий на стенах и полу. Отодвинув дверь, мы увидели главу деревни — он стоял посреди комнаты на коленях, огонь из жаровни отбрасывал на его лицо красноватый отсвет.

Как только дверь распахнулась, он рухнул на пол, прижав лоб к доскам.

— Помилуйте! — раздался с пола глухой голос главы деревни. Его била дрожь, и он был страшно напуган. — Помилуйте, господа! Убейте меня, если хотите, но деревню помилуйте. Она не заслуживает вашего гнева.

— Да ладно? — Окамэ скрестил руки на груди. — Хочешь сказать, крестьяне не пытались скормить нас гаки? И совершенно ничего не знали о том, что сегодня случится? — Он фыркнул с недоверием и презрением. — Ой, а я уж подумал, что вся деревня подстроила все таким образом, чтобы сожрали именно нас. Ну я и дурак!

Я нахмурилась и посмотрела на Окамэ.

— Но ведь это очень похоже на правду! Вот почему… а, ясно. Опять сарказм.

— Прошу… — Глава деревни не поднимал головы. — Пощадите. Мы были в отчаянном положении. Вы сами видели, с чем нам пришлось столкнуться. Вы и не знаете, каково это — жить бок о бок с этими тварями. Мы не знаем, что еще предпринять.

— Они вовсе не бессмертны, — подал голос Тацуми. Эту фразу он произнес сурово и равнодушно. — Если бы жители деревни попытались их одолеть, число гаки в округе поубавилось бы.

— Но мы же пытались! Мы пытались их убивать, поджигать, отрезать им руки и ноги, закапывать в землю! Но что бы мы ни делали, скольких бы ни лишали жизни — они всегда возвращаются! — Глава деревни в отчаянии сжал кулаки. — Это все проклятие! Проклятие, наложенное на нас монахом, будь он неладен. Из-за него мы обречены терпеть набеги гаки до конца наших дней.

Вот оно что. История начинала проясняться.

— Какое еще проклятие? — спросила я, выступив вперед. — Мы видели монаха. Это он виноват в том, что вас осаждают гаки?

— Вы видели монаха? Милостивый Дзинкей, неужели он никогда не уймется? — Главу деревни забила крупная дрожь, и он сел на полу и закрыл глаза. — Наверное, нет больше смысла скрывать правду, — прошептал он. — Прошу, присаживайтесь, и я расскажу вам о величайшей тайне и самом страшном позоре нашей деревни.