Лисья тень

Гаки с воем бросились на меня, обнажив зубы и выставив вперед когти. Я отбивался, отрубая нападавшим руки, ноги и головы, разрезая истощенные тела напополам. Духи, судя по всему, не знали ни чувства страха, ни чувства самосохранения — они отчаянно, с бездумной яростью бросались на мой меч; неуемный голод пожирал их, сводил с ума. Даже если я отсекал гаки руку или ногу, он все равно упрямо шел на меня, размахивая культями, или пытался меня укусить, если я умудрялся отрубить ему обе руки. Уничтоженные духи растворялись бесплотным туманом, но вместо них появлялись все новые. Бесчисленная толпа гаки ломилась в узкие двери гостевого дома. Чей-то коготь таки добрался до моей шеи и оставил на ней глубокую царапину, и от запаха крови толпа духов обезумела еще сильнее.

В нескольких дюймах от меня, прямо над ухом что-то просвистело, и в лоб одного из гаки вонзилась стрела — призрак тут же развеялся дымом. Когда я набросился на следующего духа, у меня между рук пролетела вторая стрела, и гаки с пронзительным воем растворился. В хаосе и пылу битвы я смутно подумал о том, что раз ронин попадает во врага из-за моей спины, то он либо действительно такой меткий и ловкий, либо невероятно везучий.

— Кто это такие? — испуганно крикнула Юмеко позади меня. — Чего они хотят?

— Это гаки! — ответил ей ронин, и еще одна стрела со свистом пролетела у самых моих ребер и вонзилась одному из духов в живот. — Голодные призраки! Договориться с ними нельзя. Эти несчастные твари умирают от голода и готовы сожрать все, включая нас.

Еще один коготь зацепил меня за рукав, проткнув ткань и содрав с руки кожу. Хакаимоно вспыхнул от ярости и ринулся вперед, требуя, чтобы я позволил ему перерезать эту жалкую толпу, но я оставил его ярость без внимания, подавив влияние демона, — в ту минуту я не доверял ни себе, ни мечу.

Нечто крупнее и тяжелее стрелы пролетело мимо моей головы и врезалось гаки в лицо. Призрак отскочил, а на пол шлепнулась большая редька. Не обратив особого внимания на овощ, гаки зарычал и снова набросился на меня. Хакаимоно довольно зашипел, когда меч перерезал щуплую шею. Голова упала на пол, рядом с редькой, подскочила разок и рассеялась дымом.

Еще несколько таких «угощений» пролетело мимо меня прямо в толпу гаки, которые либо не обращали на еду никакого внимания, либо пытались отбить ее в сторону.

— Кажется, традиционная еда их совсем не занимает, — заметила Юмеко, а я стиснул зубы, мысленно пожелав, чтобы мои спутники прекратили швырять предметы в такой близости от моей головы. — Видимо, они хотят сожрать нас

.

Над головами у нас послышался громкий шорох, и Юмеко испуганно взвизгнула.

— Окамэ, они лезут через крышу!

— Черт возьми! — Зашипела тетива, и над нами послышался глухой стук и треск — и очередной гаки встретил свой конец.

— Еще лезут! — предупредил ронин, когда над головами у нас разнесся треск соломы, и вниз посыпались стебельки сушеной травы. — Эй, Каге, сколько их там у тебя?

Я разрубил пополам двух гаки, кинувшихся на меня, и бросил быстрый взгляд на толпу призраков в дверях.

— С десяток, — задыхаясь, сообщил я и отскочил, уклоняясь от демона, собравшегося было рассечь мне лицо когтями. — Отвлеки их еще на несколько секунд. И не дай им подобраться к Юмеко!

У меня за спиной послышались новые крики и шипение, но я не сводил глаз с толпы в дверях. Я услышал поспешный топот, ругань ронина и крик Юмеко, от которого внутри все похолодело. Обезглавив последнего гаки, я стремительно обернулся, готовый броситься на защиту моей спутницы в надежде, что не увижу на полу ее безжизненное тело в окружении монстров, рвущих его на куски.

Ронин лежал, распластавшись на спине, неподалеку от жаровни, держа лук прямо перед собой, словно пытаясь отогнать невидимого врага. Рядом стояла Юмеко, в ее вытянутой руке поблескивал танто, а вокруг клубились остатки зеленого дыма. Рукав у нее был порван острыми когтями, но крови не было.

— Это что… последний? — запыхавшись, спросила она и посмотрела на меня.

Я коротко кивнул и спрятал Камигороши в ножны, ощущая, как в груди вспыхнуло странное чувство. Неужели это облегчение от осознания того… что она жива и здорова?

— Тацуми… — Юмеко шагнула вперед, обеспокоенно глядя на мою шею, поцарапанную гаки. Я чувствовал, что кровь, текущая из раны, уже начала просачиваться под воротник. Из руки тоже закапала кровь — прямо на деревянный пол. — Перво-наперво нужно перевязать раны. У тебя осталось лекарство?

Она сделала еще один шаг ко мне, и внезапно я вспомнил ее нежное прохладное прикосновение, вспомнил ее руки, скользящие по моей спине. Как это было непохоже на целителей из Клана Тени — те обрабатывали мне раны поспешно и грубо, нисколько не заботясь о том, причиняют ли мне неудобства. По своему обыкновению, я привык к той боли, которую они мне причиняли в ходе своих манипуляций, и считал ее нормальной. Как любил говорить Итиро-сенсей, боль — это хорошо; если она есть, значит, ты жив. Но в случае с Юмеко… На моей памяти это был первый случай, когда меня касались… не причиняя боли.