Лисья тень

Воин неподвижно, как статуя, стоял посреди моста в ожидании нас. Я и сам не вполне представлял, как выглядит Принц демонов, но никак не ожидал, что он окажется таким высоким и стройным, почти изящным. На нем были темно-синие штаны хакама и сандалии. В лунном свете виднелась обнаженная мускулистая грудь. Длинные белые волосы — не такая уж и редкость в землях Тайо — свободной волной спадали ниже пояса. Лицо прикрывала бело-красная маска óни с клыкастым оскалом и кривыми рогами, торчащими изо лба. Меч поблескивал на боку — изогнутый и смертельно острый.

— Вот черт! — пробормотал Окамэ. — Это и впрямь Они но Микото — или какой-то фанатичный подражатель легенде. Как же здорово, что меня легенды ни капельки не вдохновляют. Как и этот идиотский кодекс чести. Не волнуйся, Каге-сан! — бросил он мне, ухмыльнувшись. — Я все улажу.

Одним плавным движением он выхватил лук и выстрелил в силуэт на мосту. Зная, что ронин — превосходный стрелок, я внимательно наблюдал за происходящим, гадая, рухнет ли незнакомец со стрелой в груди.

Они но Микото не шелохнулся. Он не отскочил в сторону, не отступил ни на шаг. Только вскинул меч, блеснувший во мраке серебряной вспышкой, и ударил по стреле, сбивая ее с траектории. Она со звоном ударилась о перила моста и упала в воду.

— Sugoi… — восхищенно проговорила Юмеко. — Вот это… вот это скорость!

Ронин тихо выдохнул.

— Ага, — подтвердил он, и в его голосе послышались раздражение вперемешку с испугом. — Что ж, все сходится. Надо искать другой мост.

— Нет никакого другого моста. — Я нетерпеливо посмотрел на Они но Микото. Принц демонов молча наблюдал за нами, казалось, он даже не заметил, что его только что атаковали. Я чувствовал, как он разглядывает нас троих по очереди, ощущал тяжесть его взгляда. Он поднял длинный блестящий меч, решительно указал на меня и снова его опустил.

Окамэ фыркнул.

— Кажется, тебя только что вызвали на поединок, Тацуми-сан. Что ж, хорошо, что не меня: я ведь говорил, что меня нисколько не заботит воинская честь и справедливость битвы. А ты, полагаю, примешь этот вызов. Чтобы не опозорить… Да все на свете, что уж там. Себя, свой клан, детей, скот, дорогу, по которой путешествуешь, сандалии на твоих ногах, рисовые шарики из твоего походного мешка…

— Что-что? Неужели и рисовые шарики тоже? — недоверчиво спросила Юмеко, нахмурившись. — Я и не знала, что можно опозорить еду…

— Опозорить можно все, Юмеко-тян. Спроси любого самурая. Хотя тебе, наверное, тут же отрубят голову за то, что ты задаешь такие позорные вопросы.

— Довольно.

Это заговорил Они но Микото. Голос у него был плавный и спокойный, и говорил он как человек благородный — почти как Каге Масао, образованный придворный и советник госпожи Ханшу, а не как бродяга-ронин или разбойник.

— Каге-сан, — продолжил Принц демонов, — если мои намерения не вполне ясны, уточню: я и впрямь вызываю вас на поединок, чтобы выяснить, чьи воинские навыки лучше. Если хотите перейти мост, сперва нужно одолеть меня. Разумеется, у вас есть право развернуться и уйти — это не повлечет за собой никаких последствий. Трусы меня не интересуют.

Камигороши вспыхнул — возбужденно, почти радостно. Я оставил восхищенную пульсацию меча без внимания и указал жестом на Юмеко и ронина, стоявших в нескольких шагах от меня.

— А мои спутники?

— Девушка может переходить на ту сторону, если хочет. А ронин… — Я почувствовал, как движется его взгляд под маской, и ощутил едва заметную перемену в голосе. — Я бы предпочел, чтобы он остался в поле моего зрения — не хочу, чтобы он выстрелил мне в спину, когда окажется на том берегу.

Любой самурай счел бы такие слова непростительным оскорблением, ведь в спину стреляют только трусы, но ронин всего лишь пожал плечами.

— О, обо мне не беспокойтесь. — Он убрал лук и прислонился к ограде моста. — Такое зрелище я ни за что не пропущу. Жаль только, здесь нет игорного зала, где можно было бы сделать ставки. Я бы вышел из него богачом.

Я кожей чувствовал презрение, исходящее от незнакомца в маске. Ставки, особенно на чужую жизнь, делали только преступники, торговцы и всякий сброд, а не порядочные самураи.

— Юмеко, — обратился я к девушке, затаившейся у самой ограды, — тебе лучше уйти. Сагимура на той стороне реки. Найди там гостиницу и жди нас. Мы скоро придем.

— Что? Никуда я не пойду! — Девушка взглянула на Они но Микото и повернулась ко мне. Глаза у нее горели огнем несогласия. — Вы ведь будете драться, — произнесла она, — не на жизнь, а на смерть?