Листая страницы сербской истории…

С первого дня появления «проблемы Косова» мировое сообщество поторопилось так расставить акценты, чтобы речь шла не о сепаратистском движении, а о «движении за автономию». Чтобы настроить общественное мнение на нужную волну, нам внушали, что албанцы не имеют автономию и борются за элементарные права человека. Однако, когда мы рассматриваем развитие нынешнего кризиса в Косове, следует обратить внимание на следующий момент. В условиях растущего национализма и стремления к отделению во всех республиках бывшей СФРЮ руководство Сербии в 1990 г. пошло на ограничение (но не ликвидацию) автономии. Была распущена Краевая скупщина, пытавшаяся провозгласить отделение Косова от Югославии, была выбита почва из-под ног сепаратистского движения в результате интеграции всей территории Сербии.

Суть перемен во внешней политике России при министре иностранных дел Е. Примакове можно было бы обозначить следующим образом:

1. Смягчились утверждения об обязательности единства членов СБ и КГ в ущерб объективности. Е. Примаков утверждал, что «наша реакция в Совете Безопасности зависит от адекватности предлагаемых мер той ситуации, которая будет существовать на тот момент»[357]

.

2. Российская дипломатия стала стремиться принимать политические решения на основе экспертных оценок, а не наоборот. Это в корне меняло процесс проведения анализа событий и подготовки решений.

3. Российская дипломатия начала показывать примеры самостоятельности, инициативности и активности, что проявилось, в том числе, и при решении проблем Косова.

4. Россия категорически отвергла применение сил НАТО при решении национальных конфликтов как самостоятельного фактора без одобрения Совета Безопасности.

5. Москва пыталась усилить значение в системе европейской и мировой безопасности таких международных организаций, как ООН и ОБСЕ.

6. И ещё одна особенность, которую подметили российские журналисты: «Примаков не согласен с тем, что все должны равняться на США как на единственный полюс влияния»[358]. Оценивать однозначно позицию России в переговорном процессе по проблемам Косова трудно. Она была достаточно противоречивой. С одной стороны, Россия долго поддерживала применение «мер воздействия» на Югославию, полагая, что Белград «не может противостоять международным стандартам», отклонила просьбу СРЮ рассмотреть в Совете Безопасности угрозы НАТО нанести воздушные удары по её территории, не возражала против максимально широкого статуса автономии «с выходом на федерацию», что приближало Косово к созданию республики. С другой стороны, следующий после Е. М. Примакова министр иностранных дел И. С. Иванов упорно обличал амбиции НАТО вмешаться в югославские дела без санкций Совета Безопасности, поддержал позицию Югославии рассматривать только политическую часть договора.

В декабре 1998 г. Россия и Югославия подписали протоколы о военно-техническом и научно-техническом сотрудничестве в области обороны. При Е. М. Примакове и И. С. Иванове впервые в структурах российской власти наметилось полное совпадение интересов по вопросам урегулирования кризиса на территории бывшей и настоящей Югославии. В Думе в октябре 1998 г. были проведены парламентские слушания на тему «Угрозы европейской безопасности в связи с расширением НАТО (на примере событий на Балканах)». По итогам слушаний депутаты признали «непосредственную (без участия ООН) деятельность НАТО по урегулированию конфликтов в Боснии и Албании разновидностью недопустимого вмешательства во внутренние дела суверенных государств или вооружённой агрессией». Продолжая выступать против использования оружия в косовском конфликте, российская дипломатия, проявляя максимум выдержки, настаивала на его решении мирными политическими средствами. Однако в итоге оказалось, что в целом вновь российская позиция была попустительской. Она не учитывала национальных интересов России, важной составляющей которых было не допустить повторения югославского сценария на своей территории. А главное – НАТО осуществило свой план нанесения бомбовых ударов по Югославии.

Если рассмотреть ретроспективу развития событий, то можно задаться вопросом: что могло в то время предотвратить бомбардировки НАТО? Мы полагаем, что таких факторов несколько:

1) принятие Югославией ультиматума НАТО,

2) общественное мнение в странах-членах НАТО,

3) победа Югославской армии,

4) твёрдая позиция международных организаций, осуждающая агрессию, направление дипломатических усилий на переговорный процесс,

5) угроза силы или применение силы (эти действия могла предпринять только Россия).

Какова же была позиция России? Сначала непоследовательное (5), затем неуверенное (4), а закончилось тем, что Россия выступила в роли инструмента давления на Югославию по варианту (1). Высшее руководство России в своих действиях было непоследовательно, подвержено колебаниям. Политическая воля к принятию решения отсутствовала.