Листея

– Ура!, – она подскочила, вызывая неприятное кряхтение приставучих кроватный пружин, – жду тебя через двадцать минут, у входа!, – девушка так же легко упорхнула за двери, как и вошла, оставив по себе сладко-осенний аромат парфюмов.

Что же ты задумала? Неужели решила сдружить меня с тем напыщенным пижоном? Неужели ты думаешь, что у меня есть к нему какое-то дело? Но что уж тут, коль пообещал пора собиратся. Пожалуй стоить уведомить Васю о моем отсутствии, зайду сперва к нему.

Эти проклятые коридоры, тусклые, низкие и до не возможности сильно напоминающие кишечник, как жалкий глист ты ползешь в этом полуразрушенном здании. Как же я не заметил этого раньше? Мой затуманенный призрачной красотой столицы разум не замечал ужаса окружающего мира? Выблеванные на головы советским гражданам хрущевки, срок годности которых истек еще в прошлом веке, разруха и неопрятность настоящего, что дело рук нынешних слуг народа. Вот о чем говорил Вася! “Искусство быть посторонним”. А тут и его комната, кстати.

– Привет, Вась. Я тут зашел сказать кое-что…

Картина представшая перед глазами была не из приятный. Среди общего творческого беспорядка, небрежно разбросанного в стороны от старенького дивана, господин староста разместил нагую девушку, а сам вальяжно стоя перед мольбертом и с заумным видом рассматривая натуру, что изо всех сил старалась не пошевелится перед творцом, он по-разному взмахивал кистью, передавая на работе перспективу и построение тела подружки.

– Здарова, Валя! Садись, – молвил художник вытянув из светло-фиолетового фартука новую кисточку, – я тут… работаю.

– Привет, – неловко поклонившись, Валерьян поприветствовал даму, – я хотел сказать…

– Не-не, Валя, лучше скажи мне, хорошо ли я передал общий объем на картине, вот встать, посмотри, – Василий отодвинулся.

– Эмм, – сравнивая девушку вживую и шедевр импрессионизма Трубецкого, можно было только промолчать, – ну, у тебя определенно есть свое виденье.

– Это конечно не финальный вариант, но свое сотворение… как там тебя? А! Лиза! Точно. Но свое сотворение Елизаветы я точно передать смогу.

– Это самое, Вася. Меня этот вечер не будет в общежитии.

– Да на здоровье! Чего ты ждешь, чтобы я сказал не связываться с плохой компанией и прийти к восьми?, – Василий поднял палитру и начал резкими движениями творить некие абстрактные оттенки, – я тебе не злой батька, я добрый! Хорошо, буду в курсе если что. А куда идешь?

– На выступление Шурика.

– Это тот педик из “Взгляда с Экрана”?

– Именно, – тяжело вздохнул Валерьян.

– Тебя туда Надя потащила?

– Да…

– Ясно все, удачи, смотри чтобы не нашли тебя в постели с преподом!, – уходя из комнаты можно было услышать только громкий заливистый смех, а затем хриплый кашель, и снова смех…

Спустившись вниз, Валю уже ждала Надя. Вот чему-чему, а чувству стиля столица её научила знатному, каждый элемент одежды идеально гармонировал с цветочной внешностью дамы, а новоиспеченные украшения, дополняли наряд, заставляя его светиться весенними красками и хранить баланс с окружающей природой. Как вдруг, они услышали знакомый звук – такси! На своей старенькой советской машине к ним уже примчался хорошо известный шофер.

– О, здравствуйте!, – весело воскликнул Валерьян увидев уже знакомого таксиста, – ну что там у нас, семнадцатое Талоснегово (Март)!

– Паренёк! Привет, на сей раз ты уже с девушкой?

– С подругой, – стеснительно ответил тот, удобно усаживаясь на поролоновое кресло.

– Ясненько, вам куда, молодые люди?, – сказал шофер дернув ключ зажигания, копеечка подскочила на месте и игриво уместилась на проезжей части.

– Нам на каток пожалуйста, – вдруг вмешалась в разговор Надежда.

– Тот, что поновее будет?, – ухмыльнулся таксист смотря в окошко заднего вида.

– Да! Там ведь целый стадион?, – спросила подруга.

– Конечно, дорогуша. А вы что приезжие? Новости о катке уже давно у народа на слуху.

– Типа того, – хмыкнула девушка вытянув телефон с кармана, предоставив беседу Валерьяну.

– Но и еще одна новость у всех на слуху, ёпрст, бандитские р-а-з-б-о-р-к-и! Слыхали, молодежь?! В погоне с полицией, ирод влетел в подземный переход и скрылся! Оставив невинную девушку отстреливаться от полицаев!

– Невероятные приключения, – ахнул Валя.

– Некий Мирон Трубецкий, мать его, перегнал пол города.