Литература для нервных

Вместе с тем внутренняя структура внесюжетных элементов не так проста. Если считать сюжетом романа в стихах Пушкина «Евгений Онегин» историю заглавного героя, то авторские лирические отступления могут быть названы внесюжетными элементами. Но если рассматривать линию автора-героя как самостоятельную, то лирические отступления становятся вехами развития сюжета.

Еще интереснее внесюжетные эпизоды в «Отцах и детях» Тургенева. Вводя нового героя, автор сначала рассказывает его историю. Так, в самом начале романа, оставив Николая Петровича вглядываться в дорогу в ожидании сына, Тургенев разворачивает перед нами ретроспективу его жизни с любимой женой, а затем и вдовцом рядом с обожаемым сыном.

Внесюжетные (вставные) эпизоды

– близки к внесюжетным элементам, термины иногда употребляются как синонимические, а иногда объемы понятий разграничиваются, и тогда под внесюжетными или вставными эпизодами понимаются только завершенные фрагменты действия, происходящего в ином хронотопе, чем основное в сюжете, с другими персонажами.

В этом смысле истории тургеневских героев – внесюжетные (вставные) эпизоды. В «Мертвых душах» Гоголя «Повесть о капитане Копейкине» – вставная новелла, замкнутая и имеющая собственный сюжет, никак не связанный с основным в поэме.

Часто в качестве вставных эпизодов выступают сны героев. «Сон Обломова» – отдельная структурная часть романа Гончарова. Для развития сюжета она не дает ничего, но для картины формирования личности заглавного героя

– очень много. То же можно сказать и о снах Раскольникова в «Преступлении и наказании» Достоевского или о сне Пьера Безухова в «Войне и мире» Льва Толстого.

Композиция

– взаиморасположение отдельных содержательных блоков, элементов произведения, при котором выявляется авторский замысел.

Композиция тесно связана с сюжетом

, но нужно помнить, что сюжет – последовательность только событий и действий, а композиция – взаимодействие всех элементов текста, в том числе и внесюжетных. Например, повтор эпитета «прелестный» в «Горе от ума» Грибоедова – композиционный ход, поскольку устанавливает параллелизм между образами комнатной собачки и примерного московского мужа.

Композицию произведения можно представить в виде схемы. Так, в «Мертвых душах» композиционным принципом оказывается лейтмотив дороги, в буквальном смысле пронизывающей текст. Чичиков появляется в городе и делает первую остановку – в трактире, затем отправляется на бал. Мы видим танцоров, которые уподоблены мухам на сахаре. Для сюжета это не дает ничего, а для создания образа ада – многое. Затем начинается движение из поместья в поместье, и благодаря обширным описаниям мы понимаем гоголевское отношение к материи: линия Манилов – Ноздрев вносит мотив ее бессмысленного движения, линия Коробочка – Собакевич – столь же бессмысленной статики. Плюшкин, у которого накоплены огромные богатства, лежащие в закромах и гниющие, соединяет обе линии.

Композиционно ларчик Чичикова, подобный бездонной черной дыре (ведь туда герой складывает «все, что ни попадалось»), связан с помещицей Коробочкой.

Позже чудовищный экипаж, привозящий в город Коробочку, вводит в повествование сказочный мотив, а он, в свою очередь, исподволь подготавливает нас к фантасмагорическому полету птицы-тройки.

В другом произведении, новелле Бунина, образ-символ легкого дыхания внесюжетен – частью сюжета является лишь разговор о легком дыхании. Если бы новелла начиналась с этого разговора двух гимназисток и заканчивалась видом кладбища, то получился бы рассказ о смерти, а не о новелла о бессмертии жизни. Лишь проанализировав композицию произведения, мы понимаем его смысл. Так, Бунин показывает портрет умершей «с радостными, поразительно живыми глазами» и представляет ее: «Это Оля Мещерская». Композиционно портрет в начале новеллы и образ-символ легкого дыхания в конце соединяются.

Существует несколько основных видов композиции. Кольцевая – когда начало и конец произведения смыкаются, действие в конце возвращается к началу. Хрестоматийные примеры – пушкинская «Сказка о золотой рыбке» или гоголевский «Ревизор»: настоящий ревизор остановился в той же гостинице, что и Хлестаков ранее, и теперь чиновникам предстоит с этой отправной точки пройти весь путь позора и поношения.