Литконкурс Тенета-98

Рэйн сидел во главе стола на спинке кресла ("Чтобы акустика лучше была") и перебирал струны. Весь он был какой-то очень аккуратный: строгий черный костюм, короткие темные волосы зачесаны назад, глаза четкого зеленого цвета без всяких оттенков, прямой нос, твердый подбородок. Единственное выбивалось из этого строгого порядка вещей — маленькая серьга с изумрудом изредка посверкивала в левом ухе. — Про странника, говоришь? А я ее помню? — усмехнулся Рэйн. — Ну я хотя бы в свой день рождения могу послушать хорошие песни? — жалобно сказала Алька. — А то все попсу да попсу?.. — мрачно спросил Джокер, опрокинув в себя стопку "Ишимского бальзама". Все расхохотались. — Ладно. Петь начну — авось вспомню, — пальцы Рэйна выбили дробь на корпусе гитары. Клинок его был холоден, как лед, Глаза смотрели вдаль броском копья. Никто не знал, откуда он идет, Какой он веры, где его земля. В могучих замках рад ему всегда И властелин, и нищий у ворот. Угрюмый страж ворота отопрет И впустит гостя странного сюда. Поведает он вести дальних стран, Подымет кубок терпкого вина, А утром вновь исчезнет, как туман, Как яркая, короткая весна. Одни его считали гордецом, Другие лишь шептались за спиной… Он всем ветрам всю жизнь смотрел в лицо, И смерть его ходила стороной. А в тех краях, где зло прибрало власть, Его сапог оставил пыльный след, Где кровь его из раны пролилась, Отметины остались на земле. Его встречали копья и мечи, А цель его была так далека… Упрямо шел он к ней через века, Мерцала жизнь на лезвии свечи… — Может ведь, когда захочет! Спасибо, Влад, — Алька положила голову на плечо Рэйна. — Кто хочет еще пельменей? — спросила Юлька. — Я хочу. — А я не хочу, но я худой, и мне надо поправляться, — сказал Тигра. — И вообще, давай я тебе помогу.

"Правила для настоящих мужчин: Если вы хотите очаровать женщину — помогите ей унести пустые тарелки, — Юлька внутренне содрогнулась. — Тигра в своем репертуаре".

На кухне курящие сделали все возможное, чтобы там можно было вешать топор. Демонстративно заткнув нос, Юлька добралась до форточки.

На полу около холодильника, обклеенного стикерами «Кока-Колы», совершенно не замечая того, что воздух можно не только увидеть, но и пощупать, сидели Тин и Маша Кара и на два голоса выводили: Ой, гуляет в поле диалектика Сколько душ невинных загубила… Полюби ж, Марусенька, электрика, Пока его током не убило. Полюби его, пока здоровая, Полюби — в беретике из фетра, У него ж отвертка полметровая И проводки десять километров…

Потом пела одна Маша, а Тин уже хохотал, стараясь, чтобы выходило не слишком громко. — Держи, — Юлька вручила Тигре две тарелки с пельменями. — А ты? — А я остаюсь жить здесь. Здесь можно петь хором. С Рэйном хором не попоешь… — Эт точно, — Джокер с бутылкой «Бальзама» тоже переселился на кухню. — Люди, давайте петь "Ой то не вечер". Юль, будешь вторым голосом? — Только без гитары. — Без базара. Ой то не вечер, то не вечер, Мне малым-мало спалось, Мне малым-мало спалось Да во сне привиделось… — Юль, ты замечательно поешь, — помолчав, сказал Тин. — Это потому, что Джокер вел. Если бы не он, я бы слажала как пить дать. — Кстати о «пить». Давайте выпьем за Альку. Если бы не она, когда бы мы еще вот так собрались… — "Как здорово, что все мы здесь как свиньи нажрались"? — хрипло сказала Кара. — "Избит гитарой желтой, лежит Митяев синий"? — добавил Джокер. — Абзац. Нет, главное сейчас — не это. Главное — чтобы вот. Мы, например, замечательно поем хором. А хором — это значит… это значит хором!.. — "Мое кино — это мое кино…" — сказали вместе Тин и Юлька, и все рассмеялись. Было хорошо, слегка шумело в голове, и можно было говорить все, что хочешь и делать все, что делается…

Через некоторое время Юлька снова пришла на кухню. Кара сидела там одна, привалившись спиной к батарее, и очень медленно перебирала струны, будто медитировала. — Омм… — тихо сказала Юлька. Кара подняла на нее светлые, почти желтые глаза: — Хочешь марихуаны? — Нет, — твердо сказала Юлька. — Жаль… — Кара медленно и осторожно отложила гитару. — Никто не хочет… — А с какой это радости? — Я хочу Рэйна. — Маша, — укоризненно сказала Юлька. — Все-таки женатый человек… — Да. Женатый. На мне. — По приколу, — уточнила Юлька. — А по жизни — На Анне Юрьевне. — И ты тоже, — бесцветно сказала Кара. — Все вы… не понимаете. Жизни этой. — Да что мы понимаем в колбасных обрезках! Мы даже стихов писать не умеем… — Юлька собралась с духом и попросила: — Маш, почитай стихи? — Чьи? — Да свои. — А… — Кара вытащила из кармана своей джинсовой куртки пачку с сигаретами и выудила оттуда «косяк». Посмотрела на него тоскливо — и заткнула обратно. Потом глянула на Юльку как-то смущенно. — Че-то как-то неудобно при тебе. — И тут же глаза ее снова стали пустыми: — На самом деле не хочется накуриваться в одиночестве. — Она вынула простую сигарету и щелкнула зажигалкой. — "Я повторяю десять раз, и снова

Никто не знает, как же мне… противно", — тихонько пропела Юлька. — Не пой, красавица, при мне…