Литконкурс Тенета-98

Вскоре мы вернулись в дом, поскольку читать стало темно даже на улице. Приходилось к тому же непрерывно отгонять комаров. И жуткий холод: не поверишь, что середина лета.

Возле Дмитрова

Днем там горизонт — болит в глазах

в голубых и в пепельных лесах.

Ночью — в синей ртути фонарей

и в непотухаемой заре.

Тушью в небе — черные деревни,

где на стенах проводов обрезки:

электричество отрезано.

Провод взвизгивает по железному.

Днем там горизонт — болит в глазах

в гипсовых кудрявых облаках.

июль — август 1979 г. —1.8. Подражание де Кюстину--12.VIII.79-

На этой недели сделали с Л. и Р.Я. путешествие на пароходе по Москве-реке, Оке, Волге и каналу.

Воскресенье

"Отвалили" с Южного речного порта. Древний пароход с двумя колесами по бортам. Я не знал, что такие еще сохранились. На лестнице, ведущей на верхнюю палубу, значилось: "Вход только с билетами 1-й и 2-й категории.". Никто, однако, не проверяет. Рядом с объявлением висят портреты Ленина и Маркса, подтверждая, что не за то боролись. Хотя находиться в 3-й категории даже лучше: окна выходят на узкий проход вдоль борта, а не на палубу, по которой ходит публика и заглядывает в каюту.

Понедельник

Остановка в Константинове. Пасмурный, но теплый день. Деревня на крутом берегу Оки, приукрашенная для туристов. Два бюста Есенина: один напротив ресторана, другой (с очень грустным лицом) — напротив его дома. Посреди улицы растет огороженное забором старое дерево, посаженное, как гласит табличка, лично Есениным.

Вечером была остановка в Рязани. Около старинного монастыря видел нелепый памятник: Есенин торчит из-под земли по пояс, раскинув руки в показном восторге. В магазине — огромная очередь за курами. Куры — жуткого черно-синего цвета. Запах тухлятины чувствуется даже на улице. Прямо-таки куриный морг, а не магазин.

Лозунгов на улицах Рязани заметно больше, чем в Москве и содержание их значительно более пафосное. Намереваясь позвонить в Москву, мы долго не могли найти почтамт. Пройдя несколько раз мимо дома, на крыше которого находился лозунг: "Все силы — служению Родине!", наконец обнаружили на фасаде надпись небольшими буквами «Почтамт».

Р.Я.: "Все силы… А то еще не до конца разворовали."

Я обратил внимание забавное совпадение, а именно на вывеску учреждения, под окнами которого мы развели такие разговоры: областное КГБ.

Р.Я.: "А чего мы такого говорим? Все верно."

Л.: "Так за верно они и сажают."

Заметил, что поведение москвичей в провинции отчасти напоминает поведение иностранцев в Москве: держатся (т. е. держимся) кучкой, ведем себя, может быть, несколько шумно, но абсолютно неагрессивно и никого не боимся. КГБ, во всяком случае.

Вторник

Касимов. Назван в честь татарского хана, перешедшего на русскую сторону. Прибыли туда под вечер. Плавучий мост, для прохода судов раздвигается буксиром. Лестница, поднимающаяся от пристани на высокий берег. Светофор на главной улице, похоже, что единственный на весь город. Трещины в асфальте, трава сквозь них. Обшарпанные одно- и двухэтажные дома. Если обшарпан весь город, то в этом можно найти своеобразную красоту, как в древних развалинах. Посидели в кафе, распили бутылку кислого пива. Поспешили уйти, т. к. Р.Я. заметила, что туда вошла хулиганская компания и стала внимательно наблюдать за нами.

Вид с реки на город красивый до необычайности: светлые дома в густой зелени, полуразвалившиеся церкви и башня, напоминающая мечеть.

Вечером сидели на носовой палубе. Ясная и холодная ночь, луна прямо по курсу и совершенно гладкая река.

Среда

Жаркая погода. Город Муром, понравившийся куда меньше Касимова. Смешение стилей: панельные дома вперемешку со старинными. В отличие от Касимова, их пытаются ремонтировать: тут и там пятна свежей штукатурки.

Вечером сидели в каюте и немного выпивали: бутылку сухого на троих.

Четверг

Горький. С утра было пасмурно и холодно, градусов 12. Некоторое время шатались по городу. На одной улице увидели магазин с дореволюционной вывеской. Оказалось — музей Свердлова. В букинистическом магазине лежали издания Ахматовой 20-х годов по 40 р. штука. (В Москве намного дороже.)

Купили бутылку узбекского портвейна, попытались распить после отплытия. Но портвейн оказался с отвратительным химическим вкусом и его, недопитый, выбросили за борт.

Пятница

Утром останавливались в Плесе. Осмотрели место на противоположном берегу, где стояла церковь, изображенная Левитаном на картине "Над вечным покоем". (Сама церковь сгорела несколько лет назад.)

Суббота

Углич. Погода опять теплая. Колокол, который побили плетьми за то, что его звоном дали сигнал бунтовщикам. Церковь Дмитрия на крови. В ней была роспись — Адам и Ева в раю. Первоначально они были голые, что сначала считали допустимым, поскольку службу устраивали лишь раз в год, в день убийства царевича и лишь для узкого круга. Но потом застеснялись и пририсовали Адаму и Еве пояса из листьев.

Воскресенье

Канал Волга-Москва. Многочисленные шлюзы. Вода еще грязнее, чем в Москве-реке. Около четырех часов вечера прибыли в Северный порт. — II. ПО ПОВОДУ МАЙСКОГО СНЕГА--2.1. Акварельная дохлость-

***