Литконкурс Тенета-98

Сегодня утром было солнце и мерзлые лужи. Зима уже, можно сказать. Главное отличие зимы от лета — зимой прояснение сопровождается не потеплением, как летом, а похолоданием. А вечером, когда я возвращался с "дополнительных видов", уже лежал снег. Жутковатый пейзаж: обсыпанные снегом кусты, на которых кое-где еще сохранились листья.

Послезавтра, в четверг, занятия, к счастью, тоже до половины первого.

_______

(*) Видишь, твоя недостаточно высокая политическая бдительность привела к тому, что вредный художник Сысоев был разоблачен и обезврежен только теперь, через четыре года. А надо было сразу пойти в милицию и заявить.

(**) Так что если и впрямь вернутся сталинские времена они тоже не уйдут от ответственности за невоспитание нашей советской молодежи не боящеюся препятствий, способной преодолевать всякие препятствия. Все у меня переписаны.

Осенний вечер

Сейчас, когда я пишу эти строки, вокруг меня

пусто и просторно, много воздуха, много голой

и неуступчивой черноты октябрьского вечера.

(Эренбург, "Лето 1925 года")

1.

Стоял мокрый вечер.

Радуги фонарного света

молочные сквозь мглу

плавали в тумане,

откусившем полбашни у МГУ.

Машины льются

сквозь узкие шлюзы

Профсоюзной улицы.

Дождь сыпет и ветер дует;

фонари блестят в асфальте;

ниже спускаются тучи.

2.

Дома — тепло;

вся чернота осеннего, поздней осени вечера

сузилась в неширокую

гудронную между штор полоску.

Тычется ветер в стекло,

по которому ползают капли

и в котором отражаются лампы.

Я — читаю "Лето 1925 года";

раскрыл, где раскрылось.

Лампочка напрудила

теплую зеленую лужицу электрической сырости

на кушетку и на "Лето 1925 года",

раскрытое, где раскрылось.

28 ноября 1979 г. —2.3. Желток и деготь--30.I.80-

Занятия на факультете идут уже две недели. Конец января обыкновенно — середина каникул, но в этот год по случаю Олимпиады все сроки сдвинуты: семестр продолжается с середины января до конца марта. А каникулы были длиной всего неделю.

Несколько дней подряд стоят морозы в 15 и 20 градусов. Отвратительные грязно-желтые разводы на небе.

…К зловещему дегтю подмешан желток. (Мандельштам)

Летом такой цвет обязательно предвещает сильную и скорую грозу, зимой же он может наличествовать много часов и дней без каких-либо последствий. Да и неба, собственно говоря, нет как такового. Огромные неподвижные клубы пара из труб над всем городом, в просветах же между ними — эти самые желток и деготь. Сверху непрерывно сыпятся мельчайшие блестящие кристаллы. Вид города дикий и фантастический. Деревья и провода обросли инеем. С солнце не похоже само на себя воспаленное красноватое пятно.

Читал рассказ Кафки. Кафку мне дали по блату в библиотеке не книгу, а пачку ксерокопированных листов из журнала "Иностранная литература". Фантастика у Кафки начинается сразу, без подготовлений и проволочек: "Проснувшись, Грегор обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое."

Почему-то вспомнил виденный в детстве мультфильм «Колобок»: Колобок приходит на деньрождение, там ему все очень рады, поют с ним, танцуют, а потом начинают дружно плакать, понимая что Колобок сейчас должен быть съеден. А также рассказ ребенка о похоронах (Чуковский, "От 2 до 5"): "Впереди несут гроб, а старика ведут под руки, а он плачет, не хочет хорониться". Кроме того, чем-то напомнило самые благонадежные произведения школьно-письменной литературы: "Тараса Бульбу" Гоголя, «Разгром» Фадеева и «Клопа» Маяковского. Человек — это не более чем зловредное насекомое и место ему — изучающая вредителей научная лаборатория. Любое человеческое проявление — по отношению к раненому, которого предполагается ликвидировать для облегчения походного марша или к закапываемому живым в землю преступнику — чревато чем-то крайне отрицательным. Дезертирством или даже переходом на сторону противника. Автор подводит тебя к соответствующим расстрельным статьям Уголовного кодекса, одной рукой вроде как даже подталкивает, а другой — крепко держит за шиворот, чтобы ты, зараза, и впрямь не вздумал убежать.

Отличие этих авторов от Кафки только в том, что у них все рассматривается извне человека, а не изнутри него. Предполагается, что человек, в общем-то, может перестать быть насекомым, если он полностью искоренит свою сущность и заменит ее чем-то прекрасным и высоким — согласно приложенного рецепта. И тон повествования у них в связи с этим — не отчаявшийся, а возвышенный и общественно-полезный. А кроме того — у них, вроде бы, есть, куда человеку бежать. Хотя человек будет втройне насекомым, если он куда-либо побежит от выполнения своего долга.