Лицей 2020. Четвертый выпуск

Мальчики стреляли в них из игрушечных автоматов, но казалось, что прямо сейчас появится самый старший, уставит настоящий прицел и выстрелит.

— Извините, а где у вас?.. — недоговорил Степнов.

— Прямо по коридору, — поняла девушка.

Он неспешно мыл руки, потом выглянул в прихожую. Две комнаты, туда и сюда. Одна просматривалась, вторая — нет. Дёрнул — закрыта изнутри.

— Аслан, — прошептал, — мы тут, прекращай.

Не прекратилось, не началось. Гул разговора прилетал с кухни. Вернулся, но к чаю не притронулся.

Девушка рассказывала, что официального брака между ними нет. Сделали «никах» в мечети.

— Никак, — повторил коряво Жарков.

— Я же не знала, что получится именно так. Аслан — хороший парень и добрый муж, но бывает всякое, никто не застрахован.

Ни разу не посмотрела на ребят. Сторонилась, извивалась: то кипяток добавит, то заглянет в холодильник. Молодая и красивая, верная жена.

— А что он опять натворил? Я надеюсь, никого не…

— Нет, — опередил Жарков, — ничего серьёзного.

Переглянулись — лучше не рассказывать. Жарков кивнул — что там, чисто или нет? Степнов неуверенно пожал плечами.

— Значит, не видели уже месяц.

— А то больше. Два или три, — отвечала хозяйка и копошилась, копошилась. После зацепила через окно кусочек двора и закричала в форточку на чеченском. Детский писклявый голосок надрывно объяснялся.

— Извините, — сказала, — нужно кормить детей.

Поняли, что пора. Долго обувались, прежде чем Степнов спросил, что там, в той вон комнате.

— В той комнате? — переспросила, будто не расслышала. — А! — махнула. — Да там…

Она потянулась и вроде бы хотела открыть дверь, но вбежали в квартиру дети с дощечками в руках. Визгливо заполнили коридор. Один забыл снять кроссовки, и мать загремела на Умара или Акрама, не разберёшь.

Степнов сказал, что комнату придётся осмотреть.

— Хотите вы или нет.

— Да, конечно, — растерялась девушка и поправила платок.

Старший сын что-то проговорил, но мать отмахнулась.

— А где ваш папка?

Младший отвернулся. Второй смотрел уверенно, задрав подбородок и сжав кулаки.

Зазвенела ключом. Низко просвистел ветер. Ворвался удар сквозняка. Дети вбежали в комнату, следом залетел Жарков и проронил: «Ушёл!»

Степнов рванул из квартиры.

— Ушёл! — прокричал. — Ты хоть понимаешь? Ты понимаешь хоть?

Слов не подобрал, хотел выругаться, но дети… уже не дети — настоящие воины. Обступили мать оборонительным валом, горным хребтом. Она держалась нерушимо и плакала.

— Уходите, — просила, — я больше не могу.

— Твой муж, слышишь, — не мог успокоиться Жарков, — твой правоверный Аслан, твой настоящий мусульманин…

Ему бы прекратить и бежать вслед, но знал, что не догонят. Ушёл, упорхнул безвозвратно.

— Аллах тебя покарает, — выдал и сам не понял, откуда понабрался таких выражений.

Они шли и не знали, куда идут. Чистые тротуары вели к магазинчикам и сувенирным лавкам. Напротив приветливо играла народная музыка.

«Нохчи чьо», — прочитал Жарков название кафешки.

— Зайдём?

Они заняли свободный столик и заказали жижиг-галнаш, о котором ещё в родном отделе им рассказал начальник. Для чеченцев, говорил тот, ничего не бывает вкуснее.

«Чтобы есть жижиг-галнаш, нужно думать, как жижиг или галнаш, — смеялся полковник, — вы поймёте».

Они, кажется, поняли сразу. Принесли обычные галушки с мясом в трёх больших тарелках. Отваренное мясо, бульон и растёртый с солью чеснок. Степнов недовольно разжёвывал тягучую баранину.

— Вкусно? — хохотнул Жарков и отодвинул приборы, прежде проглотив пару галушек.

Вокруг стояли чечены. В очереди и рядом с ней, у входа и выхода. Каждый из них наблюдал, как двое русских обращаются с их священным галнашем. Встань из-за стола, оставь недоеденным — соверши преступление.

Попросили пакет и сложили внутрь содержимое всех трёх тарелок. Уходили, как предатели, и в спину им что-то шептали.

— Домой надо, — сказал Жарков, — хватит, нечего тут делать.

— Доложим как есть, — поддержал Степнов, — пусть другие разбираются. Мы — люди простые, нам кражи да грабежи раскрывать.

Они помолчали и согласились, что работать на чужой земле тяжело.

— Но мы почти смогли, — сказал Степнов.

Интернет ловил только в гостинице, возвращаться не хотели. Пешком добрались до центра, где к вечеру перекрыли движение и прежний проспект стал оживлённой пешеходной улицей.

В каждом встречном видели Аслана и могли бы, наверное, задержать любого, но повсюду ходил местный патруль: высокие, здоровенные чечены — гордость республики. Они шли степенно и гордо несли самих себя. Вроде посмотрите, какие мы, — настоящие служители закона. Их уважали, к ним подходили, благодарили и улыбались. Мирная жизнь в спокойном городе.

— Что за?.. — остановился Жарков.

Зашумели приёмники раций, фыркнули патрульные машины, засверкали маячки, и хлопок металла вновь раздался откуда-то издали.

— Вот тебе и!..

Они продолжили движение, но шли теперь быстрее и уже через минуту-вторую добрались до «Сердца Чечни».

Ботинки оставили на коврике перед входом. По образу и подобию. Поздоровались, точнее, ответили на дружественный «салам» скромным кивком. Пожались нелепо внутри, прошлись по мягким просторным коврам.