Лицо

Дранков . Вы действительно инвалид войны, Арнольд?

Брагин . Выходит что так, Шура.

Соловьёва . Какой он тебе Арнольд! Ты можешь запомнить: он Николай, Коля.

Ольга . Он Андрей!

Соловьёва . Ой, я уже тоже поплыла… от этого вина. Надо и мне коньяка выпить… Андрей, извините.

Брагин

. Да я и на Колю согласен. (Наливает ей). Шура, и вам капельку? А?

Дранков . Нет, благодарю. (Соловьёвой.) Видишь, я себя вполне контролирую. (Ольге.) Дарья… не знаю вашего отчества…

Брагин . Она Ольга Илларионовна.

Дранков

. Прекрасное имя и отчество. Я запомню. Кажется, я во всём разобрался: у вашего мужа произошла потеря лица. Я правильно вас понял, Арнольд?

Брагин . Всё так, Шура! Всё так!

Дранков . И что? Да у нас, Оленька, это как весеннее ослабление организма, как банальная простуда – это не диагноз даже. Лицо потеряли все. Я тоже. И наша Елена Анатольевна потеряла. Я боюсь смотреть на твои ранние фотографии, Лялька, – это хроника из цикла «Кто убил любимую». Какое лицо у тебя было смешное… прелестное!..

Соловьёва . Ну о твоём лице, Шура, говорить не стану, пощажу молодёжь.

Дранков (Ольге). А сказать я хотел вам вот что. Вы ведь любите его, вам только кажется, что ненавидите. Вы сейчас сильнее его и, видимо, всегда были сильнее. А он, думаю, хотел вам доказать, что он мужчина. Увы, женщины уже давно сильнее нас, что, по-моему, печально… Но признайтесь самой себе: любить вы хотите больше, чем ненавидеть?

Ольга

(неожиданно, Дранкову). Простите меня… ради Бога простите! Я на колени встану…

Пытается встать на колени. Дранков поднимает её.

Дранков . Что вы, что вы!..

Ольга . Правы! Во всём правы: я себя не помнила!

Дранков . А этого нельзя, милая! Женские тюрьмы полны такими женщинами… У одной ревность, у другой любовь…

Соловьёва

. Хватит её мучить! Какие «тюрьмы»?!

Ольга . Да, я стала злая, злая… Но меня же растоптали! Как было пережить всё это? Ведь я же не знаю, кто я: жена… не жена…

Дранков . Во-первых, милая моя Дашенька…

Соловьёва (кричит). Да Оленька она, Оленька!

Дранков . Да-да… Оленька. Вы всё приняли близко к сердцу. Я просто ворчал на вас… По-стариковски. Конечно я старик! Но называйте меня Шурой. Потому что я не чувствую себя стариком… Да, встать с постели уже не так легко, как раньше, и в зеркало я стараюсь не смотреть… Меня приглашают читать лекции большие университеты, у меня есть звания, ордена… – мне этого уже ничего не надо. Одного прошу: не хороните меня раньше времени. Я – Шура. Лялька, в подпитии, называет Шурочка – так меня звала и мама. Отец, когда умирал, говорил мне: «Шурка, не плачь…» – а я оказался слабее его и слёз не сдержал… Я уже так близко от моего отца, как будто он там, в вестибюле… с Зарифом разговаривает…

Заплакал. Молчание.