Лицо под маской (СИ)

Карнавальная маска Джокера — воплощение обобщенного образа шутника и пройдохи, королевского придворного паяца, бывшего в состоянии как рассмешить, так и жестоко осмеять любого независимо от статуса и благосостояния. Это олицетворение коварства, озорства, безудержного веселья, а иногда и жестокой подлости. Его шутки и авантюры куда смелее шутовских выходок — мощная сатира, бесстрашие и безрассудство — вот отличительные черты этого персонажа.

Костюм карнавальной маски Джокера очень схож с одеждами все того же Шута, но здесь в глаза бросается вариативность образов. Сама маска, как правило, полностью закрывала лицо, это была веселая или злобно хохочущая гримаса. На макушке у Джокера обычно корона из «ослиных ушей» со звонкими бубенцами. Количество таких «ушей» также варьируется — их могло быть от двух до семи штук.

Он то бог, то бродячий оборванец в лохмотьях, то приближенный королей, то веселый городской авантюрист-обманщик. Символичность маски венецианского Джокера — в противопоставлении правителю, он как бы тень монарха, имеющая, тем не менее, право безнаказанно насмехаться как над любым придворным чиновником, так и над самим королем и его политическими решениями.

Другие имена: Jester, Жуглар, Буффон, Дурак, Нарр, иногда — Шут.

Мастер Вельди обрадовался моему звонку.

— Синьора, как же хорошо, что вы со мной сегодня связались. Вы представляете, пришел покупатель, — тут он опасливо понизил голос, — и предложил за ваше зеркало одиннадцать тысяч дукатов! И синьор Барузи заколебался, это практически полная стоимость нового цеха…

— Одиннадцать тысяч? Там что, рама набита бриллиантами?

— Не знаю… — мастер протяжно вздохнул. — Не знаю, синьора Хемилтон-Дайер, но покупатель приедет к восьми вечера. Хорошо бы вы до этого времени переговорили с синьором Барузи, и лучше лично. Да, лучше лично.

— Я поняла вас, мастер Вельди. Постараюсь быть в середине дня…

Собственно, никаких серьезных планов на этот понедельник у меня нет, и не было. Конечно, я не собиралась на Мурано; на мой взгляд, довольно было бы просто сделать банковский перевод на восемь тысяч дукатов, но, раз уж надо лично…

Вот тут получилась осечка. Массимо пришел с покаянным видом, опустив голову и вертя в руках неизменное канотье:

— Синьора, мне пришлось отправить вашу гондолу в ремонт… Этот клятый Лукани ухитрился так стукнуть правый борт, что придется заново покрывать лаком, да еще и ferro править. Они обещали закончить за два дня, и я буду сидеть там днем и ночью, чтобы все было сделано как должно и вовремя!

— Не надо бдить круглосуточно, кто меня-то возить будет? Мы можем пока на это время взять напрокат другую лодку?

— Нет, синьора, что вы! Гондолы делаются под заказ, и лишних не бывает! Можно взять напрокат катер… -

Он выразительно сморщил нос, показывая свое отношение к любым плавсредствам, кроме традиционных. Я задумчиво постучала по зубам кончиком карандаша. Катер, хм… вообще-то идея быстрого передвижения по Венеции не вызывала энтузиазма и у меня. Всю жизнь я спешила, жила по жесткому расписанию, покупала самые быстрые экипажи… Не хочу больше!

С другой стороны, каких-то два дня можно и катером попользоваться…

— А почему ты мне сразу об этом не сказал, Массимо?

— Ну… я рассчитывал, что они сегодня к вечеру закончат, а погода влажная, и лак плохо сохнет. Только третий слой нанесли.

— Понятно. Ну, что ж делать, отправляйся за катером. По городу я бы пробежала пешком, но мне нужно на Мурано.

— Слушаюсь, синьора! — он исчез с похвальной скоростью, а я вернулась к письменному столу.

В электронной почте было письмо от Родерико Ди Майо, который сдержанно хвастался законченной, наконец, виллой на Монте Арджентарио. Сколько я понимаю, именно туда пошел гонорар за участие в операции, полученный им от Контарини. Ну что же, неплохо! Можно будет воспользоваться приглашением Родерико и съездить на этот волшебный полуостров, искупаться в море. Но это потом, когда я хоть чуть-чуть наиграюсь венецианскими чудесами, надышусь воздухом Серениссимы, налюбуюсь своим домом.

Следующее письмо заставило меня на миг оторопеть. Моя матушка ласково хвалила меня, выражала удовольствие моим новым образом жизни и спрашивала разрешения посетить Ка’Виченте во время планируемого ею большого тура по Старому свету, в мае — июне. Мне захотелось протереть глаза… Надо проверить подпись — нет, все правильно, Джорджиана Ван Дер Валлен. Спрашивает разрешение, ага.

Я подавила неуместный порыв немедленно ответить приглашением остановиться в Ка’Виченте и разрешила себе подумать об этом всем завтра. А еще лучше — послезавтра, после изучения подземного хода.

Катер был вполне комфортабельный: новый, белый с двумя красными полосами, со стеклянной крышей салона и мягкими подушками на диванчиках. Массимо сообщил, что при необходимости он может разогнаться до семидесяти километров в час. Я мысленно перевела это в мили и одобрительно покивала.

До Мурано мы долетели за двадцать минут.

Синьор Вельди уже ждал меня на пристани, раскланялся и повел в контору фабрики, приговаривая: