Читаем Лицо войны. Военная хроника 1936–1988 полностью

Маленькие дети не кричат от боли; если они и издают какие-то звуки, то лишь тихо стонут; свои израненные тела они ворочают молча. На койке у двери лежит ребенок, обожженный напалмом. Ему семь лет, размером он с четырехлетнего американца. Сожгло лицо, спину, поясницу и одну руку. Тело ребенка покрыто куском чего-то похожего на марлю; кажется, ему невыносим не только любой вес, но даже воздух. Обожженная рука вытянута с растопыренными, как морская звезда, пальцами; после напалма кожа на маленьком теле похожа на окровавленное затвердевшее мясо в лавке. («Пострадавших от напалма нам всегда привозят партиями», – прокомментировал доктор. Других обжигает белым фосфором, и это еще хуже, потому что фосфор продолжает грызть плоть, как крысиные зубы, проедая тело до костей.) За обгоревшим ребенком ухаживает его дед – почти слепой от катаракты старик. Напалмовые бомбы сбросили на их деревню неделю назад, дед отнес ребенка в ближайший город, и их доставили сюда на вертолете. Всю прошлую неделю ребенок плакал от боли, но сегодня ему лучше, он не плачет, только ворочается, пытаясь найти какой-нибудь способ лечь так, чтобы было не больно.

Теоретически крестьян должны предупреждать о воздушных атаках на их деревни за 48 часов – с помощью громкоговорителей или листовок, но, как говорят военные, это не всегда возможно. Разумеется, я не изучала ситуацию по всей стране, но опрашивая раненых в тех больницах, которые посетила, я не выявила ни одного случая, когда бы этот график соблюдался. А в зонах свободного огня, или как их там называют на подобном жаргоне, никаких предупреждений вовсе нет, и людей могут бомбить в любое время дня и ночи, ведь считается, что эту территорию контролирует Вьетконг; так вот неудачно все сложилось для крестьян, которые поколение за поколением держатся за свою землю. В ночь, когда по деревушке, где жил мальчик с ожогами, нанесли удар, население предупредили с воздуха, чтобы они уходили, но никто во Вьетнаме не перемещается быстро по ночам. Кроме того, в темноте, спешке и страхе они не успели взять с собой свое имущество, которое очень ценят – потому что больше у них ничего нет.

В ту ночь мальчик, его дед, мать и старший брат ушли из деревни с двумя из четырех буйволов. Буйволы были их единственным капиталом, их состоянием, без буйволов они не могли работать на полях. С первыми лучами солнца многие крестьяне вернулись в деревню, чтобы забрать скот и домашнюю утварь. Старик, слишком слепой, чтобы идти одному, взял с собой ребенка, чтобы попытаться найти оставшихся двух буйволов. Тут и прилетели самолеты. Буйволов убило напалмом, рассказал старик, как и многих людей, еще больше крестьян обожгло. Этим людям не полагается никакой компенсации за потерянное имущество, за смерть близких или ранения; впрочем, вся эта история с возмещением ущерба гражданским выглядит очередной размноженной на мимеографе фантазией. Но даже если компенсации и выплачивают, то лишь за «несчастные случаи», а этих людей предупредили, что их деревню разрушат во время военных действий, так что несчастным случаем это не считается.

Старик, конечно, без гроша в кармане; прежде чем он сюда приехал, удалось собрать 300 пиастров – помощь от местных властей и соседей. Триста пиастров – это меньше 14 шиллингов, меньше двух долларов. Сейчас, чтобы прокормить себя и ребенка, у него осталось 100 пиастров. Неизвестно, что будет, когда они закончатся; никто не обязан о нем заботиться. В принципе беженцу полагается от правительства выплата в объеме семь пиастров в день; семь пиастров – сумма слишком маленькая, чтобы ее описать понятными нам словами, на нее не купишь и килограмм риса. Отец маленького мальчика уже погиб во вьетнамской армии; мать и старший брат находятся где-то в лагере беженцев.

В той же деревне от напалма пострадал и другой ребенок, тоже семи лет. Его мать беспомощно стояла рядом с койкой. Ребенку было очень больно; мать накрыла его легкой тканью и продолжала обдувать маленькое тело, будто могла охладить эту влажную кроваво-красную кожу. Они тоже попали под удар, когда вернулись в свои дома спасти вещи: кастрюли, рис, одежду. Она сказала, что вьетконговцы захватывали их деревню – то есть там осели несколько партизан – в апреле, но давно ушли; так зачем уничтожать их дома, их имущество и их детей сейчас, в августе?

Перейти на страницу:

Все книги серии Individuum. Внесерийное

Отрицатели науки. Как говорить с плоскоземельщиками, антиваксерами и конспирологами.
Отрицатели науки. Как говорить с плоскоземельщиками, антиваксерами и конспирологами.

В мире, которым правят технологии и научный прогресс, кажется, не должно быть места невежеству, домыслам и бездоказательным гипотезам. Но вопреки здравому смыслу многие почему-то, напротив, яростно отстаивают теории заговоров и верят самым неправдоподобным утверждениям: например, что Земля плоская, изменение климата – выдумка, а коронавирус – биологическое оружие.Философ науки и педагог Ли Макинтайр познакомился с десятками инакомыслящих и составил увлекательный гид по этому иррациональному сообществу. Ему удалось разобраться, как оно устроено, понять, как говорить с его адептами и какие доводы на них работают. Он уверен – отрицателей науки необходимо переубеждать, ведь их заблуждения порой смертельно опасны.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Ли Макинтайр

Публицистика
Каждый за себя, а Бог против всех. Мемуары
Каждый за себя, а Бог против всех. Мемуары

Вернер Херцог – знаменитый немецкий режиссер, снимавший кино на всех шести континентах, путешественник, автор дневников, поэт и яркий независимый мыслитель. Его биографии хватило бы на семерых – в книге воспоминаний он рассказывает о первых озарениях, приключениях вокруг света, об укрощении неистового Клауса Кински, экстатической правде и трудном пути к творческой автономии. Херцог спускался в пещеры, снимал под антарктическим льдом, отправлялся в пустыни и на высокогорные ледники. «Каждый за себя, а Бог против всех» – книга, в которой автор путешествует во времени из послевоенного детства к нашим дням, заглядывая как в доисторическую эпоху, так и в весьма отдаленное будущее.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Вернер Херцог

Биографии и Мемуары / Кино / Документальное
Лицо войны. Военная хроника 1936–1988
Лицо войны. Военная хроника 1936–1988

Американская журналистка Марта Геллхорн была свидетельницей крупнейших военных столкновений XX века: от гражданской войны в Испании до Второй мировой, от советско-финской до арабо-израильской войны, от американского вторжения во Вьетнам до конфликтов в Сальвадоре и Никарагуа в 1980-е. Презирая ложь официальных пресс-релизов, Геллхорн везде лезла в самое пекло, общалась с солдатами, ранеными и беженцами и писала, как выглядит война для простых людей, попавших в ее жернова. Авторский сборник репортажей «Лицо войны», охвативший почти пятьдесят лет кровопролития и безуспешных попыток установить прочный мир, – резкое, как пощечина, высказывание о состоянии человечества, ничуть не устаревшее и за следующие полвека.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Марта Геллхорн

Проза о войне / Документальное

Похожие книги