Любить Пабло, ненавидеть Эскобара

– Я уже догадалась, что ты мне покажешь: твою оружейную коллекцию! Хочешь подарить мне какое-нибудь оружие?! Как у девушек Бонда – точно! Можно уже снять повязку? Хочу выбрать самое смертоносное и красивое.

– Повязку снимешь, когда я тебе прикажу! Кажется, ты еще не поняла, что единственный здесь, отдающий приказы, это – убийца, владелец револьвера, садист, хозяин камеры, самец, наделенный животной силой, и богатый владелец этого места, а не бедная, 55-килограммовая дамочка, с более низким коэффициентом IQ. Потерпи всего пару минут, я сейчас заклею… четыре последних… И можем начинать! Это для твоего же блага. Представь, если в будущем кто-то будет тебя пытать… в течение нескольких дней…чтобы вытащить информацию о том, что ты скоро увидишь. Или ты окажешься Матой Хари и однажды… предашь меня?

– Это украденные бриллианты, любимый! Да, в тысячи и тысячи карат!

– Не будь такой оптимистичной! Их я бы тебе никогда не показал, ты бы украла самые большие, проглотила, а мне бы пришлось разрезать тебя ножницами, чтобы достать их из живота!

Перспектива подавиться бриллиантами безумно смешит меня, затем внезапно возникает другое предположение:

– Знаю, как же я раньше не догадалась! Ты покажешь мне килограммы кокаина, произведенного в Колумбии и упакованного на экспорт в США! Их запечатывают скотчем? Наконец-то я увижу, как они выглядят! Правда, каждый мешок похож на два фунта масла и на нем написано «королевский»?

– Какое у тебя скудное воображение! Ты меня по-настоящему разочаровываешь… Это может увидеть любой мой партнер, мои люди, пилоты, клиенты, даже Управление по борьбе с наркотиками. Я уже сказал: то, что я покажу тебе, не видел и никогда не увидит никто, кроме тебя. Ладно, приготовились! Сейчас я могу сесть у подножия моей королевы, чтобы посмотреть на ее реакцию. Обещаю, эта ночь будет незабываемой. Раз… два… три, приказываю тебе снять повязку!

Они – синие, зеленые, фиолетовые, коричневые, черные. И до того как я смогла прыгнуть вперед, чтобы попробовать рассмотреть их вблизи, железные наручники защелкнулись на моей правой щиколотке, и я осталась прикованной к ножке стула, не упав лицом вниз вместе с ним лишь потому, что Пабло прыгнул и подхватил меня в воздухе. Он сжимает меня в объятиях, раз за разом целуя, постоянно смеясь и одновременно восклицая:

– Я знал, что ты опасна, пантера-обманщица! Ты за это ответишь! Если хочешь посмотреть на них, признайся сначала, что любишь меня, как никого не любила! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Скажи, что обожаешь меня, ну, давай, скажи это! Если нет, я не дам тебе на них посмотреть ни вблизи, ни издалека!

– Буду говорить что хочу, а не то, что тебе хочется услышать, ясно?

На самом деле ты… ты… ты… ты – гений, самый необыкновенный в подпольном мире! – и почти неслышным голосом, как будто кто-то может нас услышать, я засыпаю его вопросами, упрашивая показать их, зная, что ему это нравится:

– Они все твои, а сколько их, сколько они стоят, как их достать? Покажи мне фотографии и имена! Пабло, дай мне уже ключ от наручников, они поранят мне щиколотку! Позволь слепой бедолажке рассмотреть их вблизи, не будь таким жестоким, умоляю! Хочу снять скотч с названий стран и увидеть их все!

– Нет-нет-нет! Спорим, что ты, вундеркинд из высшего общества, никогда бы не подумала, что кто-то вроде меня может быть таким популярным и четырнадцать стран уже предоставили ему гражданство!

– Ваааааау! Сейчас я знаю, зачем нужно столько денег, в совокупности со званием почетного преступника… Кажется, половина ООН добивается такой чести! Но я нигде не вижу паспорта Соединенных Штатов, который в твоем бизнесе должен быть… приоритетом номер один, разве нет?

– Ну, любовь моя… Рим не сразу строился! А семь процентов от всех стран мира – не так уж плохо… для начала… в моем нежном возрасте. Пока можешь посмотреть только фотографии, национальности и имена узнаешь по мере того, как мы станем их использовать, я и сам еще их не выучил.

– Понимаешь, я – единственный надежный человек, который может помочь тебе правильно произнести их на пяти языках! В возрасте семнадцати лет я уже преподавала фонетику в колумбийско-американском институте, разве я не чудо-невеста? Как мы приедем в другую страну, а ты не сможешь сказать свое имя, Пабло? Сейчас же нужно начать практиковать произношение, чтобы потом ты не вызывал подозрений. Пойми, это для твоего же блага, любовь моя.

– Категорически нет, и точка. Сейчас тебя ждет награждение шампанским, тем, розовым, которое, кажется, разливают по красивым бутылкам.

Так и не сняв наручники, он вынуждает меня снова сесть на стул и становится передо мной на колени. Позади, в двух метрах от нас – двойной ряд паспортов, раскиданных по квартире. Пабло заклеил кусками скотча все национальности, данные внутри паспорта и дату рождения, потом, как ребенок с новыми игрушками утром 25 декабря, он начинает показывать каждую из четырнадцати фотографий. А я, словно под гипнозом, наблюдаю, как невероятные, невообразимые, немыслимые версии любимого лица мелькают перед глазами.