Любить Пабло, ненавидеть Эскобара

Мы с Альфонсо и принцем Сан-Винченцо обедаем на террасе в «Hassler», откуда в полдень Рим кажется облаченным в золотистую ткань, плывущую по старинному городу, окутанному вечно розоватой дымкой. На входе в ресторан все веселятся: сестры Фенди[148]

справляют день рождения одной из них. Интересоваться у сицилийского принца о коза ностре – то же самое, что спросить немца о Гитлере или колумбийца о Пабло Эскобаре. Поэтому я принимаю решение поговорить с Альфонсо и Джузеппе о Лукино Висконти и съемках «Леопарда». Когда, прощаясь, очаровательный принц приглашает меня проехаться в выходные по Эмилии-Романья[149]

, я отвечаю, что, к сожалению, в пятницу должна быть в Мадриде, поскольку на следующей неделе мне необходимо вернуться на работу.

В пятницу я ужинаю с Хильберто и Хорхе Очоа в ресторане «Zalacaín» – «Салакаин», в 1984 году – лучшем ресторане Мадрида. Оба при встрече светятся от счастья, узнав, что ради них я отклонила приглашение принца, и слушают мои истории. А я рада слышать, что они отошли от дел и думают вложить свои огромные капиталы в предметы роскоши: выращивание боевых быков, недвижимость в Марбелье и не собираются растратить их на гиппопотамов и тысячные армии наемных убийц, вооруженных винтовками «R-15». Имя конкурента Хильберто и союзника Хорхе совсем не упоминается, словно его и не было. Однако, по какой-то необъяснимой причине, тревожное присутствие Пабло нависло над скатертями, чувствуясь в этой сибаритской атмосфере. Материализовавшись, оно могло бы засунуть нас в ускоритель частиц и запустить ядерный синтез.

В выходные у нас на обед молочный поросенок рядом с крепостью Алькасар, в Сеговии. Хильберто указывает мне маленькое окошко на высоте сотни метров, откуда много веков назад у мавританской рабыни выпал из рук маленький принц – и в следующее мгновение девушка бросилась вслед за ребенком. Весь оставшийся вечер я грущу, думая об ужасах, происходящих в сердце бедняжки перед тем, как она бросилась в окно. В воскресенье люди Хильберто везут меня в Толедо, посмотреть на «Погребение графа Оргаса» Эль Греко, одно из моих излюбленных произведений искусства в стране лучших художников на Земле. Мне снова грустно, даже не знаю почему. Вечером мы с Хильберто ужинаем вдвоем, и он интересуется моей карьерой. Я отвечаю: в Колумбии слава и красота вызывают лишь огромную зависть, которая почти всегда выливается в СМИ, заканчиваясь телефонными угрозами людей, охваченных злобой. Он признается, что безумно по мне скучал, ему очень не хватало женщины, с которой можно все обсудить, да еще и на колумбийском. Хильберто берет мою руку и говорит, что хочет всегда быть со мной, но не в Мадриде, а в Париже. Он безумно обожает «Город Света»[150]

и никогда не думал, что, несмотря на скромное происхождение, ему удастся там побывать.

– Я не предлагаю тебе бесконечную страсть, но, раз уж мы так хорошо друг друга понимаем, то со временем могли бы влюбиться и даже подумать о чем-то более серьезном. Ты бы могла начать собственное дело, а выходные мы бы проводили вместе, что скажешь?

Честно говоря, такое предложение очень неожиданно для меня. Правда, мы хорошо понимаем друг друга, и дело не только в том, что центр Парижа, очевидно, в тысячу раз красивее любых фешенебельных кварталов Боготы, но и в том, что «Город Света» (во всех смыслах), находится на расстоянии световых лет от Медельина, «города вечной весны». Я медленно начинаю перечислять условия, на которых могу согласиться стать парижской любовницей одного из самых богатых мужчин Латинской Америки, не жертвуя при этом своей свободой. Поясняю: не хочу жить в квартире с маленьким автомобилем, так как могу выйти замуж за любого занудного колумбийского министра с пентхаусом, «Мерседесом» и охраной или за любого француза из среднего класса. Поэтому Хильберто должен баловать меня, как все богатые мужчины балуют представительных женщин, которыми гордятся на публике и еще больше – в узком кругу. Моя утонченность может без особых усилий наполнить его жизнь радостью, а изысканные знакомства будут очень кстати и откроют любые двери. Если бы нам удалось влюбиться, он бы каждый день, проведенный со мной, чувствовал себя королем, не заскучав ни на минуту. Если однажды Хильберто решит бросить меня, я заберу только украшения, а если я решу оставить его и выйти замуж за другого, то возьму исключительно свой модный гардероб. В Париже – это обязательное условие для жены человека, который хочет, чтобы его воспринимали всерьез.