Любить Пабло, ненавидеть Эскобара

В Латинской Америке, когда глава правительства дает военным карт-бланш на защиту демократии, они знают, что делать. А все, что они могут – поквитаться по полной, выместив всю накипевшую ненависть, накапливаемую пяти– и десятилетиями борьбы с повстанцами. Наконец-то, отбросив все запреты, навязанные законами, разработанными цивилизованными людьми для защиты безоружных граждан. И тем более когда в колумбийском Дворце правосудия, среди множества следственных дел размером с телефонные справочники, содержащие судебное прошлое Эскобара и его союзников, покоятся другие коробки с 1800 исками против армии и государственных служб безопасности в связи с нарушениями прав человека. Пожар, объявший Дворец в шесть часов вечера, раз и навсегда покончил с проблемой не только дюжины экстрадируемых, но и нескольких тысяч военных.

Адские температуры вынуждают партизан и заложников отступить на четвертый этаж, к туалетам. Андрес Альмаралес приказывает выпустить женщин и раненых. Когда вечер уже подходит к концу, телефоны, по которым судья Рейес и командир Отеро связывались с президентским дворцом, умолкают. Когда Бетанкур принимает решение наладить контакт с предстедателем суда, это не удается. Технически произошел государственный переворот, возглавленный военными. Мероприятия национального конкурса красоты не отменяют и не откладывают, ссылаясь на то, что веселый и сильный дух колумбийского народа не будет сломлен трагедией. Картахенцы не позволят испортить праздник из-за событий, происходящих в Боготе.

Бой продолжается всю ночь. Когда в начале следующего дня представитель президента Республики и глава Красного Креста приезжают на переговоры с партизанами, военные не позволяют им войти во Дворец, разместив в историческом доме-музее 20 июля[210]

, вместе с двумя сотнями заложников, освобожденными Альмаралесом и военными, среди которых – государственный советник Хайме Бетанкур Куартас, брат президента Республики. Всех строго досматривает и допрашивает начальник военной разведки (B-2), полковник Эдильберто Санчес Рубиано, при участии служащих артиллерии и полицейского подразделения (F2). Некоторые из них путают невиновных с партизанами, дюжина служащих юстиции, включая судей и советников, спасены от ареста только благодаря прошениям их товарищей по службе. Каждого, кто вызывает хоть малейшее подозрение, сажают в военный грузовик и отвозят в кавалерийскую школу города Усакен на севере Боготы. Только два студента с факультета права, брошенные на отдаленном шоссе после серии пыток, позже были освобождены.

В два часа ночи весь мир с недоверием наблюдает по телевизору, как танк «Каскабель» одним выстрелом проделывает огромную брешь в стене на четвертом этаже, где прячутся оставшиеся партизаны и заложники. Потом через нее полицейские снайперы, размещенные на крышах окружающих зданий, без разбора обстреливают внутренний двор дворца по приказу начальника, генерала Виктора Дельгадо Мальярино[211]. Тем временем армия бросается гранатами, а над местом кружат вертолеты. Несмотря на то что боеприпасы заканчиваются, партизаны отказываются сдаться гуманитарной комиссии для последующего суда, который якобы предоставит им множество гарантий. В то время как артиллерийский дождь потихоньку сломил их сопротивление, пламя почти целиком поглотило остатки дворца. Приказ военным: не оставлять никого из группы в шестьдесят человек в живых. Все, включая судей, свидетелей насилия и резни, погибают. Среди выживших остались председатель Верховного суда и четверо свидетелей в делах об экстрадиции, среди которых – правозащитник Мануэль Гаона Крус. Министерство обороны приказывает раздеть и обмыть все без исключения трупы, смыв ценные доказательства. Вход судмедэкспертов для эксгумации тел запрещен.

По приказу министра связи и массовых коммуникаций, Ноэми Санин Посады, двоюродной сестры Марии Лии Посады, жены Хорхе Очоа, колумбийские телеканалы транслируют только программы про футбол и новости с конкурса красоты. Спустя почти двадцать семь часов после захвата слышится последний взрыв, и все внутри здания утихает. В два тридцать ночи генерал Ариас Кабралес частично признает победу за министром обороны. Генерал Вега Урибе[212] сообщает президенту, что захват предотвращен, а Дворец правосудия освобожден.

– Какой дворец – куча искореженного железа и сто обугленных трупов внутри? – изумляются все.

В восемь часов вечера Белисарио Бетанкур обращается к стране:

– Хорошо это или плохо, но ответственность беру на себя я, президент Республики.

– Какую ответственность, за что именно? За массовое убийство служащих юстиции, беспощадную бомбардировку армией и полицией? – думаю я, слушая верховного главнокомандующего вооруженных сил, в котором колумбийский народ в 1982 году, вечно обманутый иллюзией мира, которого не существует, ошибочно увидел будущего государственного деятеля.