Люблю тебя, мама. Мои родители – маньяки Фред и Розмари Уэст

Через пару лет, в первый раз в своей жизни, я ощутила, каково жить нормальной жизнью – той, которую я только представляла себе у других людей. Я навещала Кромвель-стрит время от времени, чтобы увидеть своих братьев и сестер, но постепенно этот дом я стала ощущать как место, которое для меня осталось в прошлом. Конечно, я не могла забыть, что со мной там происходило или что мои сестры и братья все еще оставались там во власти родителей. За Стива я не переживала – он покинул дом раньше меня, – но особенно беспокоила меня сестра Луиз. Я уже не жила в их доме, поэтому она могла стать следующей жертвой папиного сексуального интереса. За Тару я волновалась уже не так сильно, потому что она не была папиным ребенком, к тому же он был расистом, так что наверняка не стал бы ее трогать. К тому же из всех нас у нее одной была невероятная уверенность в себе, так что я знала – она ни секунды не потерпит никакого насилия ни от мамы, ни от папы.

Луиз, в отличие от Тары, была светлокожей и почти вступила в подростковый возраст. Она была тихой, задумчивой, немного застенчивой, и чувствовалось, что она особенно сильно любила папу. Перед тем как покинуть дом, я пыталась предупредить ее о папе. Луиз запомнила этот наш разговор так же хорошо, как и я. Мы сидели в ванной комнате на нижнем этаже. Шел дождь, и вода затекала внутрь, как обычно и бывало в сырую погоду. Я понятия не имела, как лучше будет сказать ей об этом. Она была такой юной. У нее впереди было так много времени, прежде чем все это коснется ее. Я не хотела ее напугать.

– Понимаешь, когда меня не будет здесь, тебе придется вести себя с папой осторожно.

– Я знаю, – сказала она еще до того, как я поделилась какими-либо подробностями. – Я знаю, что он за человек.

Меня не удивило то, что она поняла меня. Она наверняка видела, как он цеплялся ко мне и лапал меня. Я не спросила Луиз, угрожал ли папа ей в том же духе, что и мне, рассказывая, что имеет право «первым войти» в своих дочерей, пока мне не исполнилось шестнадцать лет. Но из того, что она сказала, я поняла, что он угрожал этим и ей.

Луиз держалась довольно спокойно и сказала мне, что с ней все будет в порядке. Я очень надеялась на это. И во время одного из моих посещений дома уже после отъезда я не почувствовала, что происходит какое-то насилие. Перемена здесь была только в том, что Луиз заняла мое место в домашнем хозяйстве, и в том числе помогала маме с бытовыми задачами – готовить еду, ухаживать за младшими детьми, ходить по магазинам. Жизнь в доме продолжалась без меня.

Однако изменения происходили в отношениях между мамой и папой. Я никогда до конца не понимала их брак – что они друг в друге нашли и почему не развелись. Я редко видела какие-либо проявления искренней привязанности между ними. Похоже, их связь держалась на грубом и раскованном сексе без любви и на желании вместе растить детей. Но их семейная жизнь становилась все более несчастливой. К моему удивлению, мама начала навещать меня в моем новом доме. Он находился на некотором расстоянии от Кромвель-стрит, и мама приезжала ко мне на своем велосипеде. Она не говорила об этом папе, который ненавидел мою новоприобретенную независимость. Она сидела и разговаривала со мной, пила чай, гладила кота Бэгги и, похоже, радовалась тому, что находится вдали от дома. По ней было видно, что она очень несчастна.

– Я тебе завидую, Мэй, – однажды сказала она мне.

– В каком смысле?

– У тебя есть свой собственный дом. Приличная работа. Классный парень. Вот бы и я тоже смогла убраться из этого сраного дома.

– Почему?

– Ну как почему, из-за твоего мудака папаши. Он превратил мою жизнь в полное дерьмо. Я так его ненавижу. Он грязная, мерзкая, самолюбивая свинья. Вонючий жуткий бугай. Не видеть бы его никогда.

Она рассказала мне, как ненавидит его регулярные извращенные сексуальные запросы. Как ненавидит свою работу проституткой. Я и раньше слышала от нее похожие жалобы, но не в такой резкой форме.

– Он все равно заставил бы меня заниматься этим, если бы мог, Мэй. Говорю тебе, я так больше не могу!

– Ты же не… ты думаешь уйти от него?

– Да, думаю. Я хочу для себя лучшей жизни. Жизни, где меня ценят.

У меня с ней было несколько подобных разговоров. Каждый раз она призывала меня никому не рассказывать об этом. Она хотела, чтобы у папы не появилось даже мысли о том, что она собирается уйти. Несмотря на силу ее чувств, я не была уверена, что у нее правда получится сделать это, но как-то раз она сняла комнату в одном из больших домов рядом с начальной школой Сэнт-Пол, куда ходили младшие дети. Она не съехала туда с концами и не рассказывала папе, но, отведя детей в школу, она иногда приходила туда и проводила там какое-то время. Арендодателю она сказала, что ее зовут Мэнди Уэст – под этим именем она занималась проституцией – и что она работает няней. Иногда она брала туда с собой одну из моих младших сестер и говорила, что это чей-то ребенок, чтобы оправдывать этим свою легенду.