Люблю тебя, сестренка

Открыла туалетный шкафчик, на меня смотрели баночки с рецептами от моего психотерапевта. Бессонница съедала изнутри. И депрессия. Мне приходилось бороться с ними медикаментозно. Я достала одну капсулу «Нитразепама»4, в надежде, что она поможет уснуть, и проглотила ее, запив водой из-под крана. Пальцы еще пульсировали от ожогов, но меня это мало волновало.

В спальне я улеглась на свою кровать королевского размера и уставилась в потолок. Хорошо, что гости перед уходом помогли убрать со стола. Потому что меня покинули силы, и я разревелась.

***

Проспала всего два часа. В три ночи приняла душ, позавтракала и купила билеты на самолет, что не составило большого труда. Свободных мест оказалось много. Перелет предстоял длительный. Все-таки лететь через добрую половину страны. Хотя сидеть в бизнес-классе и попивать шампанское, укутавшись в плед, смотреть в экран бортового телевизора – не так уж и плохо.

Не могла выбросить фразу из головы, пока я паковала свой маленький чемодан: «Папа умер». Ощущение, будто тебя резко выпотрошили и сверху окатили кипятком. Я много раз представляла, что родителей не станет. В детстве, когда папа подолгу не появлялся дома, при каждом стуке в дверь мы ждали худших новостей: представляли, что его нашли замерзшим на обочине, что его сбила машина или он выпил этилового спирта. Ничего удивительного, что он ушел из жизни так рано. Ему было всего пятьдесят шесть. Почему я так говорю? Потому что единственным минусом отца являлась выпивка. И потому что я бессердечная дочь.

Он всегда любил опрокинуть за воротник. Как и тогда, на выпускном.

Человек не может быть идеальным. Всегда найдется червоточина, из которой будет сочиться гной. Даже если красивая внешность, острый ум и доброта объединятся воедино, где-то прорвет трубу, и грязь польется. Так с каждым из нас.

Во мне боролись два противоречивых чувства – любовь и ненависть. Я любила отца ровно так, как и ненавидела. Я любила, когда он приходил домой и рассказывал свои докторские истории, когда приносил нам с сестрой мороженое и когда гладил по голове перед сном, называя меня лучиком света его жизни. А ненавидела за его пьяное состояние, громкую «шансоновскую» музыку, которую он врубал каждый раз, приползая на четвереньках, за предательство и пластичность. Слишком хлипкий мягкий характер. Отец давно порвал нить между нами. Мы чужие. Так почему же мне больно?

После шока наступило отрицание. Поймала себя на том, что таращусь на горящую лампочку «включить» на телевизоре. Я просто думала, что они ошиблись. Приеду, а отец выйдет ко мне и обидчиво спросит, от чего же это я не навещала их целую вечность. А я отвечу:

– Мне плевать, как вы жили все это время, главное – ты жив.

В круговороте мыслей появлялись все новые нелепые оправдания звонка Ани. Им всего-навсего захотелось достать меня. И они нашли способ. Как бы глупо ни звучало мое отрицание, не могла смириться с тем, что папы больше нет.

Я оставила записку с указаниями для приходящей домработницы и сообщила, что приеду через пять дней. Дольше я не собиралась оставаться в чертовом захолустье.

А еще написала Рите, самой адекватной из компании, чтобы она обязательно проконтролировала поставки в бизнес-центр Москвы, приезжала ко мне в квартиру и проверяла, все ли на месте. Доверять прислуге равно проверять. Я могла бы оставить и Риту замещать меня, но подхалим Артем подходил на эту роль лучше. Даже лучше Глеба.

Перед выходом из пентхауса, на который заработала уже через полтора года запуска бизнеса, я посмотрела на себя в зеркало. Мое отражение уже не сияло. Из-за нарушения сна и новости о папе лицо осунулось. Я по-прежнему оставалась красивой, но уставшей и постаревшей. Обычно все выдавали комплименты по поводу моей молодости, давая мне меньше лет. Но сейчас я выглядела старше.

Перевязанные руки саднили, но было терпимо.

Я собрала еще мокрые волосы в пучок, несколько капель воды стекли по спине и упали на пол. Накинула капюшон куртки, влезла в удобные зимние ботинки и вышла в парадную.

Современная отделка, мраморная плитка на полу и красивые лифты совсем скоро сменятся изрисованным матерными словечками зловонным подъездом в глубинке Сибири.

«Зачем ты так, папа!» – проговорила я про себя. – «Вызвал меня обратно, когда у меня только-только получилось сбежать.

Восемь лет назад

Громкая музыка разрывала перепонки. Весь поток выпускников дергался в такт ритму. Дым, светоэффекты и пьяные уже бывшие ученики перемешались, как клубок змей в грязи. Алла весь вечер не отходила от Ваньки. Они обнимались на диванчиках и доставали из-под стола спиртное. Кто-то из одноклассников украл со стола взрослых бутылку водки. И теперь несколько ребят из класса напились сильнее, чем рассчитывали их родители.

На родительском собрании взрослые обсудили норму алкоголя. Родители прекрасно знали, что если исключат напитки совсем, кто-нибудь все равно достанет алкоголь.

– Лучше пусть пьют под нашим контролем, чем под забором. Потом валяться будут, где попало, – отец одного из учеников рьяно выразил свое мнение.