Любовь без поцелуев (СИ)

В письме к немецким партнёрам указывалось на дважды нарушенный срок договорённости. Ага, а немцев ещё педантичными считают! Немец немцу рознь, не стереотипь и не остереотипен будешь! Вспомнились братики-извращенцы из Кёльна. А что? Тоже немцы ведь. И что, они, получается, думают, что если мы русские, нам можно «динамо крутить»? У нас, извините, бизнес точно так же не стоит на месте. Один раз на тормозах такое спустишь, другой раз спустишь, а третий раз тебя самого спустят. Они там что, моего отца вообще за человека не считают? Думают, что раз он им такие вежливые письма пишет, то можно тянуть до бесконечности! Ну да, конечно! Я принялся подбирать слова так, чтобы в угрозах и оскорблениях нас заподозрить нельзя было, но эти умники быстро вспомнили, кто, вообще-то, выиграл войну.

После, с чувством выполненного долга, я отправился играть в приставку.

На следующее утро мой «смарт» разбудил меня голосом Оззи Осборна, что, как я сообразил, означало, что звонит Спирит. Он заявил, что если я желаю, чтобы он меня подвозил, то должен «прямо сейчас вытаскивать свою задницу из кровати и через двадцать минут ждать его у входа». Ничего себе заявы! До звонка будильника ещё пять минут. Пару секунд я прикидывал, а не послать ли всё к чертям, но лень-матушка победила. Отцовский охранник меня довозит теперь только до остановки – ему, видите ли, с тех пор, как там дорогу или трубы, или ещё что чинить начали, разворачиваться неудобно. А у Спирита есть разрешение парковаться на школьной стоянке. А чего в такую рань? В пробках, видите ли, стоять не хотим. И поэтому я заметался по комнате, пытаясь понять, где мои джинсы, почему все носки – непарные (давно собирался решить этот вопрос, купив себе ящик одинаковых носков, но всё руки не доходят), где все ручки и карандаши (почему я не складываюсь с вечера?!), куда я вчера в поисках решебника запихал тетрадь по биологии, кто за ночь так запутал мои наушники? В кухне, пока варился кофе, быстро зажевал что под руку попалось – попался круассан с вишнёвым джемом, куриное крылышко и пара шпрот. И когда Спирит тормознул возле моего подъезда, я уже стоял с таким бодрым видом, словно проснулся час назад, сделал гимнастику, позавтракал овсянкой и запил свежевыжатым соком.

– Пристегнись, – только и бросил мне Спирит, рванув с места так, словно за нами отряд инквизиторов гнался. В машине звучала «Вечная любовь» в исполнении Би-2 – недобрый знак.

В последнее время дурное настроение у его готического высочества побило все предыдущие рекорды. Причина проста.

После посещения концлагерей, к 23 февраля моему другу загорелось сделать фотовыставку с пояснительными текстами. И он сделал, подойдя к делу со всей своей обыкновенной перфекционистской ответственностью. Сделал шикарные качественные распечатки, перевел кучу текстов для самых полных пояснений, подготовил макет и показал его нашему директору и прочим. Они были в восторге, но попросили кое-что убрать. Конечно, фото того самого памятника. «Убитым и замолчанным гомосексуальным жертвам национал-социализма». Стоит признать, что это было вовсе не центральным элементом. Об опытах над людьми в Дахау информации, например, было гораздо больше (Спирит есть Спирит), и фотографии газовых камер, на мой взгляд, не в пример ужасней, и о геноциде еврейского народа написано куда более экспрессивно. Но привязались именно к этому моменту. Мол, всё хорошо, всё замечательно, да вот только это надо убрать. Ну, вот только это и всё. Спирит приводил кучу разумных, логичных доводов, способных убедить любого нормального человека, в чьей голове не засела осколком от гранаты мысль «ну как же так, великий подвиг советского народа и гомосексуалисты… нельзя же так. Нельзя и всё». Спирит, как истинный доминант, пропускал мимо ушей все оскорбительные намёки и продолжал настаивать на своём, пока завуч не сказала ему в лицо: «Господин Сенкин... То есть, простите, господин Фрисман. Мы не вмешиваемся в личную жизнь старшеклассников, тем более совершеннолетних. Но навязывать всей школе свою неестественную точку зрения на человеческие отношения я не позволю ни Вам, ни господину Веригину. Либо Вы убираете эту фотографию, либо выставки не будет». Я при этом присутствовал – надо было кое-какие документы занести. И я скажу – я у Спирита такого злого взгляда ещё не видел. Даже когда мой отец его из нашего дома выставлял. Даже когда в предыдущей школе учитель истории начинал очередную речь на тему «Во всех исторических трагедиях виноваты жиды». Или когда Спирита в связи с молодостью не приняли в какой-то извращенский клуб.