Любовь. Бл***тво. Любовь

«Ебе, вы сегодня что?» «Ещё не знаю. У меня ещё одна операция». «Могу себя на сегодня считать свободной?» «Во всяком случае, нынче я пас». «Ну и славно. Я в театр схожу с коллегой». «Завтра позвонишь?» «Ну».

А на завтра он опять был занят. И она пошла к кому-то на день рождения… И однажды: «Ебе, я еду на конференцию в Ригу. Приеду, позвоню». «Угу». «Что угу?! Словно каша во рту». «Именно. Ем. Рот забит». «Ну, целую. Пока». «Счастливо, Ларочка».

Они ещё перезванивались. А порой встречались на каких-то общих, как теперь бы сказали, тусовках. Тогда этого слова ещё не знали.

* * *

И сегодня выходной день. Воскресенье. Ночью Илана не могла приехать. Но обещала быть пораньше. Ефим Борисович с утра метался по квартире. Готовиться специально не надо. Но он ждал, ждал. Он всё время ждал. Он выбегал на балкон, хотя это было нелепо — Илана перед выездом должна позвонить. Так было всегда. Он хотел позвонить сам, но боялся — вдруг она решила сегодня поспать подольше. Пусть девочка отдохнет.

Но звонка всё нет и нет. А он продолжает бегать между балконом и телефоном. Потом стал бегать с двумя телефонами в руках: трубка радиотелефона стационарного и мобильник — нынче вечный спутник. Если раньше порой он забыть мог его, то теперь не расставался с ним даже ночью — вдруг позвонит… она.

Наконец, не выдержал и позвонил сам.

Да, да! — блядство украшает жизнь, а любовь — это обязательно страдание, метания, томление… Но счастливые солнечные страдания, к которым стремишься, к которым тянет всю жизнь, даже если этого не понимаешь верхними отделами мозга. В этом и есть, наверное, основа мазохизма, когда тяга к душевным страданиям переходит к жажде физических. Это, пожалуй, и способствует сексуальному удовлетворению, Это когда секс без любви, без счастливых страданий и томлений. Томление и суета. Первое — любовь; второе — блядство. В любви нет политики — часто делаешь то, что потом обернётся… Навязчивостью. Назойливостью. Канюченьем. Домога… Да какая разница чем, кем это обернётся — ведь любишь. Если только кто знает, что это такое!

Не выдержал… и позвонил сам.

— Доброе утро. Не разбудил?

— Доброе. Какое разбудил! Сейчас поеду на рынок. Мне надо успеть. На днях у дочки день рождения…

— А не сказала ничего вчера.

— Забыла. А вернее не о том думала.

Это понравилось Ефиму Борисовичу. Хорошо, что у него, с ним думала не о том. С ним ей было не до рынка. Может, это самодовольство? А вообще-то, естественно думать ему так. Да и не исключено, что так и было на самом деле.

— А можно я с тобой поеду?

— Нет, нет. Не надо. Я постараюсь побыстрей и позвоню. А вместе получится долго.

— Только звони, пожалуйста. Мне надо слышать твой голос. Тогда я живой.

Илана смеется.

— Конечно же. Буду звонить. Я очень хочу, чтоб вы были живой.

— Хорошо. Жду. Всегда жду. Целую.

— И я.

Сначала Ефим Борисович сел к столу — пытался работать. Не получалось. Да, «сначала было слово». В начале нужно слово. Но начало работы не находило нужного слова. Все слова, что рождались в голове, крутились вокруг совсем иных проблем, а не тех, которых ради он сел за стол и включил компьютер. А ведь всегда любовь ему помогала. Мысли начинали сшибаться в голове, спорить сами с собой, одна меняла другую… Но сначала должно быть нужное слово.

Он отошёл от стола. Вышел на балкон. Да нет же, не приедет она сейчас. Снова в комнату — очередная попытка осмысленно прочесть начатую вчера книгу. Что это с ним? Любовь длится не первый день и всегда только помогала. Включил телевизор — вот дело без смысла и напряжения. Но и не без раздражения, если тоже смотреть со смыслом. Он смотрел, думал о своём, не обращая внимание на мелькающий экран.