Любовь и бессмертие

Стефан сказал, что мутит Анюту без конца, я более получаса была здесь, и за это время не случилось ни одного позыва. Вытянув шею, я заглянула Анюте в лицо.

– Не спишь?

На меня доверчиво посмотрели печальные глаза Стефана.

– С вами хорошо.

– Хочешь, заберу тебя домой? – Я хохотнула. – Ты меня удивила, Анютка, как можно, чтобы в наше время женщина боялась больницы и врачей? Прямо средневековье какое-то!

Виновато улыбнувшись, Анюта опять скривилась.

– Ну нет, детка, не о чем плакать. Лучше скажи, почему ты решила, что Эдвард переменится к Роману? Я уверена, что твоему мужу и в голову не придёт делить сыновей на своего и не своего.

Анюта опустила глаза. Наблюдая за борьбой, отразившейся на её лице, я ждала, когда она решится на откровенность. Наконец, она произнесла:

– Алевтина Марковна… она ждёт настоящего внука. Она так говорит – настоящего. И мама… давно, ещё, когда я замуж выходила, говорила, нельзя больше мальчиков…

– Ясно. Анюта, ты ставишь меня в ужасную ситуацию. Придётся сказать тебе крамольную вещь. Я скажу, а ты сразу забудь, что я сказала. Обещаешь?

В её взгляде смешались испуг и любопытство, Подумав, Анюта кивнула. Я наклонилась к самому её ушку и прошептала:

– Твоя свекровь ужасно глупая баба, просто непроходимо глупая. А про маму, ты и сама всё знаешь. – И уже в полный голос я закончила: – Но на наше счастье у тебя умный муж! Умный и любящий. Его любви на всех сыновей хватит, Анютка!

На лице Анюты мелькнула не вымученная, а настоящая, живая улыбка.

– Ну что, попробуем вкусить пищу? Я, когда в дом ворвалась, велела Алевтине Марковне сварить курицу. Времени прошло достаточно, полагаю, бульон уже готов. Хочешь?

Анюта неуверенно кивнула, а я в шутку строго предупредила:

– Только немного! Одну чайную чашку бульона и сухарик. Часика через два ещё поешь, уже, думаю, и рыбки маленький кусочек можно будет съесть. Ну да об этом уже Маша позаботится.

– А Эдвард? – шёпотом спросила она.

– А Эдвард пусть решает, либо он едет с нами, либо будет посещать тебя по вечерам.

Поднимаясь, я помогла ей опереться спиной на спинку дивана и пошла к двери. Вдруг Анюта засмеялась тихим и счастливым смехом и так же тихо воскликнула:

– Борька! Малыш мне ответил! Его зовут Борис.

Эдвард принял приглашение погостить в усадьбе недельку, а поскольку Новый Год приходился именно на эту недельку, то он согласился и Новый Год встретить в усадьбе.

– Спасибо, Лидия, спасибо! – шептал он радостно, глядя как Анюта ест без позывов к рвоте. – Не знаю, как вас благодарить! Как вам удалось?

Моё отношение к Эдварду трудно назвать тёплым. В начале его знакомства с Катей, я приняла его, как сына, но потом… его столь скорое решение жениться на Анюте, изменило и моё отношение к нему. Способен ли мужчина на чувства, если едва одна женщина отказала, он тотчас делает предложение другой? А если быть точной, то Катя и не отказала, а оттянула срок, потому что иначе понять смысл фразы: «Я к браку пока не готова», нельзя.

Видя его волнение и радость сейчас, я подумала, что поторопилась в своих оценках. Любит он Анюту, любит и её, и чужого ребенка любит, как своего, волнуется и ждет рождения следующего сына. К тому же Эдвард вызывал у меня уважение ещё и тем, что сумел разобраться в запутанных отношениях своих родителей, сумел сохранить их союз и даже упрочить семью.

Поддавшись влиянию мечтательной Алевтины Марковны, Эдвард вначале обвинил Виталия в несчастьях матери, но скоро понял, что Виталий и есть истинный благодетель и самого Эдварда, и его матери. Он сохранил сыновье отношение к фактическому отцу и сумел стать сыном отцу биологическому, а ещё ему удалось наладить отношения двух братьев. Алевтину Марковну в необходимости сохранения семьи убеждать не пришлось. Аркадий поблагодарил подругу молодости за рождение сына и заявил, что, являясь убеждённым холостяком, нарушать своих убеждений не намерен. Алевтина Марковна выплакала мечту о любви на плече снохи, осушила слёзы и осталась женой Виталия.

– Хотите совет, Эдвард? – спросила я, покидая их бестолково-негостеприимный дом.

Макс уже унёс Анюту в машину, Роман убежал за ними, а мы шли следом, задержавшись со сборами. Собственно, для Анюты я ничего и не собрала, вещи её были либо не стиранными, либо не глаженными. Алевтине Марковне, видимо, не приходила в голову мысль, что ослабевшая девочка не может обслуживать себя сама. Точно так же, ни ей, ни её сынку не пришла в голову мысль, предложить моему сыну чаю, пока я была с Анютой. Ну да бог с ними.

Получив согласие Эдварда, я сказала:

– Учитесь слышать женщин, Эдвард. Трёх ваших слов было бы достаточно, чтобы токсикоза у Анюты не случилось.

Маша только всплеснула руками, увидев Анюту, и побежала на кухню готовить для неё перекус.

– Маленькая, рыбка-то у нас уже готова, – сообщила она на бегу, – сейчас только разомну, чтобы косточек не попало, и можно кушать.