Любовь и бессмертие

Перед кроватью Саша сняла халатик и голышом нырнула под одеяло. Улыбнувшись, я вновь подумала, какие разные у меня дети – Катя любит мягкие объёмные пижамы, а Сашка, как и я, не признаёт одежду для сна. Дождавшись, когда Саша устроится, я наклонилась к ней и спросила:

– Трудный денёк?

Она кивнула.

– Как ты справляешься, видя изнанку людей?

– Сегодня не справилась, на Катю накричала.

– Коришь себя?

Она опять кивнула.

– Прости и отпусти. – Я уточнила: – Прежде всего, себя прости, маленькая.

– Да, мама. Я слышала про камни вины и видела твои и папины крылья.

– Как? Я же закрылась! Я не помню, чтобы я сняла экран.

– Я тебя видела через папины глаза.

– Можно увидеть человека через посредника?

Саша пожала плечиками.

– Это только сегодня так получилось. Раньше не получалось. Вернее, я не знала и не пробовала. – Она обняла меня за шею. – Ты не бойся, я не смотрю, что не надо.

– Ох, Саша, я и за тебя, и за себя боюсь. Нельзя нарушать личностную неприкосновенность людей. Без спроса, будто вор в замочную скважину подглядываешь. – Я расцеловала её в обе щеки.

– Мама, я сегодня очень испугалась.

– Да, детка, я знаю. Сашка, если бы не ты, мы бы не вернулись. Как тебе удалось папу разбудить?

– Я не сама. Максим подсказал к папе обратиться. Я папе сказала, если он не вернёт тебя, то и нам с Андреем нечего делать на земле.

– Сашка, не смей так говорить! Дети живут для себя, не для родителей.

– Чтобы я и Андрей могли сделать то, что должны, ты нужна.

– Ох, детка! – Я за плечики выхватила её из кровати и крепко прижала к себе. – Девочка моя, любимая моя девочка, живи свою жизнь. Слышишь? Саша, твоя миссия – это, прежде всего, проживание своей жизни и только в параллели с этим служение другим, не наоборот. Помни это, детка!

Я покачала её в объятиях и опустила обратно в кровать; всматриваясь в синие серьёзные глаза, прошептала:

– Благодарю, Саша, ещё раз благодарю. Благодаря тебе, мы все остались жить – и папа, и дед, и я. – Я ещё раз её поцеловала. – До завтра? Встретимся на конюшне?

– Спокойной ночи, мамочка.

– Доброй ночи, детка. Добрых снов. Спи, Сашенька.

Я выключила свет и вышла из комнаты.

АНДРЕЙ

Постучав в дверь сына, приглашения я не дождалась и приоткрыла её.

– Сынок?

– Мама, заходи, я сейчас. – Голос Андрея доносился из ванной вместе с шумом воды.

– Андрей, холодно у тебя!

Я подошла к открытому окну, переставила механизм на форточку и пощупала батарею – холодная. Зябко обняв себя руками, села в кресло. Комната Андрея была обставлена ещё более скудно, чем комната Макса – тахта, этажерка, стол и рабочее кресло. И никакого намёка на интересы – на полках этажерки стоят школьные учебники разных эпох – современные, позднесоветские, учебники эпохи Сталина, несколько словарей разных языков, географический атлас. Поверхности стола и комода девственно пусты.

Андрей вышел из ванной.

– Так нельзя, милый, выбери что-то одно, или батарею выключай, или окно открывай.

– Да я поставил проветриваться, пока купаюсь. Я бы потом на форточку переставил.

Я передёрнула плечами.

– Прости, мама, я не подумал. – Взяв за уголок, он потащил одеяло с тахты. – Накройся.

– Ты ложишься уже?

Он кивнул.

– Тогда я к тебе на тахту сяду, и вместе накроемся.

Мы сели рядышком; набросив на обоих одеяло, я обняла его.

– Саша сегодня очень испугалась, мама.

– Я знаю, милый. А ты?

– Нет. Я – нет. Я знал, ты вернёшься.

– Знал?

– Да. Если бы ты не вернулась, тогда я зря на Землю пришёл. Я знал, что и папа вернётся.

– Почему?

– Ты бы без него не вернулась.

– Ты говорил об этом Саше?

– Она не верит в обречённость служения. Саша считает, что у человека всегда есть выбор.

– Обречённость?

– Да. Это, как приказ, как чип вплетается в структуру.

– О чём приказ?

– Я не знаю. Я что-то должен изменить в мире, и моё служение связано с твоим.

– Но ты воин?

– Да. И Саша тоже. Мама, мы очень сильные. Вы сегодня зря испугались, что мы из школы одни ушли. Иногда я смотрю на Сашу и понимаю, что она может убить.

Я завозилась, собираясь ему возразить, но он опередил:

– Нет, мама, подожди, я неправильно сказал. Я хотел сказать, у Саши силы хватит. Саша может силой своей убить, понимаешь, даже сейчас, когда она маленькая. Я тоже могу. Но я не хочу.

– И не надо, милый. Славен воин, что одерживает победы без кровавого боя.

– Да. Я помню, что ты сказала. Мама, я знаю, тебя Катя ждёт, но давай помолчим пять минут.

Я теснее прижала сына к себе и, целуя влажную после душа вихрастую макушку, наслаждалась минутами близости, ещё не зная, что ровно через двадцать лет его отец примет на себя миссию сына – выступит воином, убьёт и уйдёт, оставив сына строить новый мир.

Хоть и был день ярко солнечным, но к вечеру стало холодно, и завершать праздничный вечер мы перебрались в дом. Гости частью уже разъехались, а те, кто остались в усадьбе на ночь, перемешались с домочадцами, развлекая и себя, и хозяев неспешными разговорами.