Любовь и золото

— И вот представь себе, Никитушка, идет как-то раз этот самый Глеб по той же тропинке, по которой мы сейчас с тобой гуляем, и вдруг видит — в траве что-то блеснуло. Подходит, а на земле иконка маленькая валяется. «Ну, — думает, — наверное, обронил кто-то из братии». Поднял он ее, значит, и вдруг слышит голос откуда-то сверху: «Копай здесь!» Сначала Глеб подумал, что ослышался, но через минуту глас снова повторился. Схватил он лопату — и ну копать! И на глубине всего в два аршина сундук находит старинный. А там… Золото, жемчуга, яхонты, самоцветы… В общем, денег хватило не только строителям заплатить, но и еще большой собор построить, колокола отлить и все купола вызолотить!

Никита слушал игумена с широко раскрытыми глазами. Этот чудесный рассказ показался ему почему-то знакомым.

— И что было дальше с Глебом? — спросил он.

Игумен усмехнулся.

— А Глеб, Никитушка, через несколько лет в монахи постригся. И вел жизнь такую праведную, что на склоне лет за подвиги свои удостоился дара — лечить людей возложением рук. Парализованные по его молитвам с постели вставали, слепые прозревали… Даже после его смерти на могилку стекались неизлечимые больные. А лет десять назад решили иноки ограду покосившуюся на ней починить. Начали землю рыть. А из могилы — благоухание пошло. Вызвали архиерея. И обрели мощи преподобного Георгия Чудотворца нетленными, как будто он только вчера почил. А прошло уже больше двух веков.

— Так значит, — сказал Никита, — святой преподобный Георгий, чьи мощи в нашем главном соборе почивают, и есть тот самый Глеб?

— Да… Видишь, Никита, покаялся человек в страшном грехе — и прощение получил. А ты говоришь — тать, тать…

Игумен помолчал.

— А на том самом месте, где он клад свой нашел, часовенку поставили. Да вот и она.

Они стояли перед старинной, приземистой, казалось, вросшей в землю часовней.

— Там и иконка, что он в траве нашел. Зайдем-ка.

Игумен отпер тяжелую дубовую дверь часовни своим ключом и шагнул внутрь, в темноту. Никита вошел за ним следом. Чиркнув спичкой, отец Артемий зажег несколько свечей. Изнутри стены часовни были сплошь покрыты фресками. Большие фигуры святых, казалось, двигались в колеблющемся свете лампад. Справа и слева висело несколько потемневших от времени икон. В глубине часовни находился небольшой алтарь. Отец Артемий подошел к нему, перекрестился. Потом долил масла в лампаду из небольшой, стоявшей тут же, бутылочки и зажег маленький огонек перед резным деревянным киотом в самом центре алтаря.

— Иди-ка сюда, Никита. Вот она, эта иконка.

Никита подошел поближе и обомлел. В киоте находилась маленькая икона Иоанна Воина, такая же, какую он нашел в раннем детстве и с тех пор с ней не расставался.

Ни слова не говоря, Никита достал из-за пазухи свою иконку и протянул ее настоятелю.

— Посмотрите, батюшка.

Игумен взял ее, повертел в руках и приложил рядом с той, которая находилась в алтаре. Иконки были совершенно одинаковые. И даже жемчужины по углам их, казалось, взяты из одной раковины.

— Выходит, Никита, я не зря тебе эту историю рассказал и сюда привел. Вишь, как все складывается. Откуда у тебя этот образок?

Никита рассказал, как он нашел ее в монастыре под Спасском. На протяжении его рассказа игумен качал головой и несколько раз повторял:

— Не просто так это все, Никитушка!

Он еще раз внимательно посмотрел на иконку и вернул ее Никите.

— Знаешь что, — сказал отец Артемий после минутной паузы, — чувствую я, что эта иконка не зря у тебя оказалась. Просто так она в руки никому не попадет. И есть у тебя, Никита, какая-то обязанность. Может быть, перед монастырем, где ты этот образок нашел…

— Какая же это обязанность, батюшка?

Игумен только развел руками.

— Уж чего не знаю, того не знаю. Но имей ввиду, что изображенный здесь святой Иоанн Воин имеет особую благодать. Он помогает людям отыскать потерянное, вернуть краденое, и… — Отец Артемий помолчал, внимательно глядя в глаза Никите. — …И указывать места, где клады захоронены.

— Клады?!

— Да. И еще. Говорят, что клады могут опускаться и подниматься под землей. И даются в руки тем, кто их достоин.

Никита вспомнил московское подземелье, старика-нищего, который почти теми же словами говорил ему об этом около двух лет назад. Колеблющимися тенями на стенах часовня напоминала жилище старика, а настоятель с длинной седой бородой был чем-то похож на Спиридона Иваныча.

— Так, может быть, я должен какой-нибудь клад найти?

— Не знаю, Никита. Это уж тебе самому решать. Только помни — сокровище должно послужить праведному делу, иначе это все тебе в грех зачтется.

Никита потом много раз вспоминал слова игумена Артемия, сказанные им в старой часовне. Они произвели на него глубокое впечатление.

«А может быть, действительно, — часто думал он, — мое предназначение в том и состоит, чтобы клад найти? И этим я больше пользы принесу, чем если просто буду жить в монастыре или даже стану монахом?»

Месяца через два он пришел к окончательному решению.

Отец Артемий обнял Никиту на прощанье, благословил и сказал:

— Да будет с тобой в дороге Ангел Хранитель… И увидишь, все вернется на круги своя…