Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо

Даже у Насти, находящейся за несколько десятков километров от него, в голове зашумело. Она выбирала одежду в секонд-хэнде и вдруг упала в обморок. Продавщица перепугалась, позвала с улицы мужчин, Настю переложили на кушетку в подсобке. Не задержись в магазине, она не встретила бы свою несостоявшуюся приемную мать – Ирину Галанову. Та принесла в магазин две большие сумки заморских поношенных вещей в приличном состоянии. Когда Настя открыла глаза и увидела над собой знакомое лицо, поначалу не могла вспомнить, кто это. Потом произнесла:

– Тетя Ира?

– Настя… Ты? – узнала и Галанова, хотя виделись они последний раз лет десять назад. Настя была подростком…

Потом они пили чай в подсобке, и Галанова ударилась в воспоминания – какая Настя была умненькая и красивенькая в детстве.

– Хотела даже тебя разыскать…

– Зачем? – с горечью спросила Настя.

– Ну, как же! Ты для меня не чужая… ты мне, как дочка.

– Не чужая? После того, как вы сдали меня обратно в детдом?

– Ты знаешь, как судьба нас за это наказала… У нас нет детей… Я так виновата… – Галанова готова была расплакаться.

Настя опередила события. Положив руку себе на живот, с улыбкой сказала:

– Вы не думайте, я на вас зла не держу. Теперь я понимаю, что это значит – ждать ребенка…

– Ты… беременна? – догадалась Галанова.

– Да! Наконец-то я буду не одна. Ничего у меня кроме этого ребенка нет: ни работы, ни жилья. Но я так счастлива.

– А где отец?

– Неважно. Я сама его воспитаю.

Лицо Талановой вдруг осветилось необычайной, радостной улыбкой, и она объявила о том самом ожидаемом Настей чуде:

– Малышу нужен дом… Перебирайся к нам?

Из волшебного магазина Настя вернулась в приподнятом настроении: на нее свалилось все разом – и жилье, и работа в секонд-хэнде, одна продавщица собиралась переходить в супермаркет…

– Представь, им зарплата идет вбелую. В общем, все официально: налоги, страховка. Может, мне и декретный отпуск оформят. Квартира у Галановых большая, у меня будет отдельная комната…

– Бесплатный сыр только в мышеловке, – заключил Ярослав. – Странно, почему ты ей вдруг понадобилась.

– Почему? Потому что… Угрызения совести… Хочет помочь, а главное, может себе это позволить. Сколько я могу сидеть у тебя на шее? Сейчас еще куда ни шло, а через несколько месяцев? А Галанова пусть делает мне добро – пусть грешки свои замаливает… мамашка моя несостоявшаяся…

– Настя… я буду работать днем и ночью, я сниму двухкомнатную квартиру, не уходи… Пожалуйста, – отговаривал Ярослав. – Настя, я тебя люблю…

Но Насте было не до чувств. Она жаждала обрести наконец тихую гавань для себя и ребенка.

***

Галановы жили недалеко от Ковригина в городке Новосельске. Ирина вернулась домой неестественно оживленная и в малейших подробностях, отчасти и придуманных, пересказала мужу о встрече с Настей, будучи уверенной, что тот согласится взять «девочку» в их дом.

– Ирочка, у Насти своя жизнь. Она давно не имеет к нам никакого отношения… Тем более ее беременность. Мне не нравится эта идея, – мягко отговаривался Сергей Александрович.

– Ну, пожалуйста… Я возьму все на себя, буду ухаживать за ней… А потом за младенцем… Мы должны это сделать… – с лихорадочным блеском в глазах упрашивала Ирина. – Понимаешь? Здесь будет жить малыш… В нашем доме будет малыш.

Галанов боялся этого лихорадочного блеска в глазах жены. Сергей Александрович делал все, только чтобы его не было. Потому и согласился:

– Хорошо, родная… Только успокойся… Хорошо…

С этой минуты в доме начались приготовления. За генеральной уборкой комнаты для Насти последовали большие траты – на новую обстановку, кроватку, пеленки, игрушки.

– У нас будет малыш… – все время приговаривала Ирина.

– Это будет ее ребенок, Ириша… – внушал Сергей Александрович, взявший ради затеи несколько дней отпуска в своем бюро обмена жилья. – Мы ей только поможем. У нее есть муж… Сегодня – поссорились, завтра – помирятся. Мы найдем ей хорошенькую квартиру рядом с нами, да?

– Этот ребенок никому не нужен, кроме нас, – настаивала она. – Мать должна жить в хороших условиях, чтобы ребенок родился здоровый…

– Но если она захочет от нас уехать, ты ведь не станешь ее удерживать, правда?

Ирина согласно кивала. Но в Настиной комнате она продолжала разговаривать сама с собой:

– Мы не станем ее задерживать. Нет, не станем… Настю мы отпустим… Главное, чтобы он здоровеньким родился. Еще немного потерплю…

Чем ближе был день переезда, тем беспокойней становилось на душе у Насти – потихоньку откуда-то из глубины сознания всплывала обида на Галановых. После гибели родителей они взяли ее к себе, но через три недели отдали в детский дом. Сначала навещали девочку по большим праздникам, давая надежду, что рано или поздно заберут ее насовсем, а потом эта надежда умерла… И Оля говорила о том же:

– Они ведь тебе совсем чужие люди…

– А у меня с трех лет других и не было. Кроме тебя, – вздохнула Настя.

– Я думала, ты останешься с Ярославом, что у вас с ним любовь-морковь.

– Оль, мы с ним живем под одной крышей. Он только раз меня поцеловал. Друг из него классный. Не поленится ради другого задницу от стула оторвать.