Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо

– И мог бы стать классным мужем и отцом. Что ты мечешься? Ленька не нужен, Ярослав не нужен. И будет малыш наполовину сиротой!

– Нет, – с упрямой уверенностью сказала Настя. – Я буду его любить за двоих. Сама влипла, сама и буду выпутываться…

– Зачем за двоих, давай уж за десятерых! – рассердилась Оля. – Не ходи к Галановым, пожалуйста… Мне кажется, по твоей Ирине психушка плачет! Опять зовут…

Разговор, как всегда, происходил в подсобке, между вызовами клиентов. Когда Оля вернулась с заказом, Настя протянула ей бумажку с адресом Галановых:

– Возьми, сможешь ко мне приезжать, если захочешь. Теперь меня не так легко выгнать. Я теперь выгоняюсь, только если сама захочу. Вот увидишь, у меня наконец будет дом.

***

Замминистра Герман Конев незамедлительно приступил к осуществлению своего плана по признанию отцовства. Во-первых, нужно было прекратить появление в желтой прессе новых инсинуаций в его адрес, которые подкапывались под его реноме. Во-вторых, ему теперь было небезразлично будущее Глеба. И Ларисы. Он стал частенько представлять их всех троих вместе. Ему пора остепениться, то есть жениться. Кого-то искать не было ни сил, ни времени, да и дам своего круга он прекрасно знал – акулы! А Лариса…

Он встретился с ней в буфете суда, потому что у судьи Лобовой не было времени. Для него. И она просила изложить суть дела без длинных отступлений. А он хотел с ней поболтать. Лариса превратилась в умную и красивую безо всяких там современных ухищрений женщину. Или она такая и была, а он не замечал?..

– Лариса, я бы не хотел, чтоб мы таскались по судам, деля ребенка. Ты сама знаешь, как это выглядит. Давай так: родительские права останутся у тебя, но ты разрешишь мне видеться с Глебом. Хотя бы раз в неделю, – отчеканил он.

– Ты считаешь, это решать тебе и мне? – немного помедлив, ответила она.

– А кому еще?

– Глебу. И только ему. Я спрошу у него и тебя извещу.

Капля и камень точит, знал Герман Конев. И решил спокойно дождаться этого момента. Хотя еще совсем недавно свои права отстаивал бы самыми крутыми мерами.

***

Разговор прервался. Лариса, может быть, тоже поговорила бы с Германом побольше, но сейчас действительно была занята обдумыванием того дела, за которое взялась насколько дней назад. То, насколько оно было серьезным, буквально несколько минут спустя подтвердила Ульяна, служащая суда.

– Слушай, девушка, ты вообще в своем уме?! – воскликнула она, встретив Ларису у дверей кабинета. – Ты представляешь, какой это серьезный риск? Ты знаешь, какие там связи задействованы?! Спроси у Горского. Думаешь, зря он от этого дела отказался? А Колобок, думаешь, просто так в отпуск укатился? А ведь он не из робких!

– Да ладно тебе! – отмахнулась Лариса. – Я знаю, что ты меня любишь, ценишь и так далее, но, ей-богу, это не самое крутое дело из тех, что у меня были.

– Ты – женщина-камикадзе. Откажись, пока не поздно!

– Поздно, я решила, – ответила Лариса и вошла в свой кабинет, где лежали первые десять томов громкого дела известного авторитета.

В противоположном конце здания суда происходил другого рода профессиональный разговор. Градов снова цеплялся к Менделееву:

– Я тебя рекомендовал Платошкину, а ты про апелляцию забыл. А теперь сроки вышли. Это как понимать?

– Ты сам прекрасно знаешь, у этой апелляция не было шансов, – раздраженно ответил Менделеев. – Прошу без адвокатского ликбеза, не мальчик!

– Шансы всегда есть, но за них нужно бороться, – прошипел Градов. – Но тебе заниматься делами некогда, у тебя в голове: на красное или черное поставить! А тут еще роман с Лобовой – где ж на все время найти. Когда ты в очередной раз продулся, умолял найти выгодное дело. Я тебя опять выручил – ты меня опять подставил. Совсем скоро, мой дорогой, у тебя будет так много свободного времени, что ты сможешь крутить романы со всеми судьями Москвы и области, воспитывать их детей, а уж в казино сможешь просто поселиться. Платошкин подает на тебя жалобу в коллегию адвокатов. Я тоже молчать не буду.

– Ты… – хотел выругаться Менделеев, но сдержался. – Ты должен войти в мое положение.

– Это ты мне должен! Запомни, Олег!

Дальнейшее препирание оказалось невозможным – из зала суда повалил народ.

Менделееву было погано: он снова начал играть в казино и не мог справиться с этой страстью. Он и не хотел и уже хотел, чтобы Лариса наконец догадалась о его настоящей болезни…

***

Менделеев решился сию же секунду идти к ней и… Она подняла свое лицо от бумаг, которые просматривала в своем кабинете, и сразу заметила:

– Бледный ты какой-то… Я бы сказала даже: зеленоватый. Плохо себя чувствуешь? Круги вон под глазами. Я тебе звонила, никто не отвечал.

Встреча была деловая, затянулась допоздна, – снова пришлось ему врать. – Потом всю ночь, опять же, над делом просидел. У тебя-то как?

Лариса подумала, а потом задорно сказала:

– Получила дело Злотникова. Вот изучаю.

– Что? – воскликнул Менделеев и вдруг понял, почему Градов пугал его. Потом будут запугивать Ларису. – Там такие щуки ходят! Лара, откажись от него. Я прошу, – и он встал на колени.

Все Лобовы были упрямы. Она только засмеялась: