Любовь Химеры 2

— А, используя дар, от меня со временем научишься видеть, что было на самом деле в прошлом, — добавил Сомов. — Но будь там, в урайской ипостаси, ну, сама понимаешь — ваш брак политически важен еще.

— Детки, возьмите планшеты, поиграйте за столом.

Дети отошли в другой конец комнаты, надели наушники.

— Вы знали, в чью постель меня кладете?

— Да. Понял в тот день, когда Мара его убить накануне свадьбы хотела, — развел руками Перун, бывший хмурее тучи.

— А я вообще еще молод, никого лично не знал, — пожал плечами Дима.

— С самого начала знал только я.

Тарх смутился и потупился.

— Сволочь! — прошипела я, припомнив, что мы вытворяли втроем.

— Прости. Но в том, что было, лишь твоя вина, — тихо произнес он.

Все разом посмотрели на меня, взгляда Дживы, сидевший на спинке кресла рядом с Тархом, я не выдержала.

— Так, короче, ты ее отпускаешь с ним, отдаешь свою дочь перуницу в род Велеса? — быстро перевел стрелки Дима.

— Так уже отдал, получается, — вздохнул урайский отец. — Мужа не бойся. Он такой сейчас, какой есть, таким был, а будет впредь только лучше. За 4 тысячи лет, что спала душа Анта, она многократно выросла, обогатилась лишь благими знаниями. Мудростью.

— Так у него, получается, и жена там, где-то есть?

Я почувствовала, что вот-вот заплачу от горечи, сейчас вспомнит ее, влюбится, как я в Тарха из-за Майи, а мне и детям ручкой помашет.

— Ты — его кармическая пара, он уже любил тебя, любит и будет любить, — пояснил Тарх с улыбкой.

— То есть я была женой Анта? — поразилась я.

— Да, ты и была, — кивнул Тарх, улыбаясь во все зубы свои белоснежные.

А вот я припомнила их родословную, и мне стало совсем не до смеха.

— То есть это я была Прией? Дочерью Богумира?! Твоего с Мареной сына?!

— Ну, да, — все так же скалясь, кивнул Тарх и запоздало метнулся за кресло, увидев в моей левой руке здоровенную молнию.

— Обалдела что ли?! — гаркнул Перун.

Сделал пас рукой, и молния моя погасла.

— Козел!!! — заявила я, с ненавистью смотря на бывшего, выглядывающего из-за кресла.

Джива к моей радости отвесила ему хорошего леща. Неужели тоже знает, что меж нами было совсем недавно? От стыда я едва синим пламенем не вспыхнула.

— Ну, не виноват я, что Майя все время выбирает такие воплощения, чтобы быть хоть как-то ко мне ближе.

— А на хрен ее послать хоть раз не пробовал?! — выдала я.

— Пробовал. Не слушает, — усмехнулся Даждьбог грустно.

Джива устало прикрыла глаза, чтобы не смотреть на меня. Ту, что столько лет, так или иначе, не дает ее душе и семье покоя. Я вдруг почувствовала себя жутко виноватой и перед ней, и перед Тархом тоже.

— Он помнит, кто он?

— Нет пока. Не успели память пробудить. И ты поможешь пережить ему этот огромный для него стресс. Без тебя не выдержит. Поддержи его как любящая женщина, поддержи, — наставлял Тарх.

— Лизонька, переместись быстренько к маме в спальню, захвати косметику, заколочки, несколько платьев получше. Балетки, — распорядилась Дива.

— Зачем? — не поняла я.

— В надлежащий вид тебя приводить будем, госпожа императрица, — улыбнулась Дива.

Глава 41

Олег Аверин

Я услышал шум внизу и, кажется, голос Доры. Тут же подскочил, оделся, умылся и побежал вниз. Но то, что я там увидел, превзошло все мои ожидания: Перун и Тарх с женами, Демитрий с каким-то узкоглазым здоровенным мужиком, Девена с сыном и … мой отец! Стоит и, как громом пораженный, смотрит на Илюшу, что сейчас на руках у Дивы. Я не могу поверить глазам своим, но это он! Алексей Романович Аверин, за 30 лет, что мы не виделись, кажется, ничуть не постаревший!

— Папа?!

Сначала громко спрашиваю, а затем зову:

— Папа!

Он поднимает на меня глаза и смотрит шокировано. Так, словно не ожидал увидеть, словно не ко мне приехал.

Дива подходит к отцу, отдает ему Илюшу, хлопает отца по плечу по-свойски и уходит. Отец внимательно всматривается в Илюшу, словно сравнивая со мной.

— Похож? — спрашиваю с улыбкой.

— Одно лицо, — улыбается отец и смахивает слезинку с правого глаза.

— Здравствуй, пап, — улыбаюсь я тому, по ком так щемило сердце последние 30 лет.

— Здравствуй, сын.

Мы с отцом крепко обнимаемся. И стоим с минуту, молча слушая биение наших родных сердец. Затих даже непоседа сын, проникшись важностью момента и прильнув к дедушке.

— Ты ничуть не изменился за прошедшее время, — констатирую я, вглядываясь в родное лицо.

— О тебе того же сказать не могу, — улыбается отец. — Но ты определенно выглядишь моложе, чем должен бы был. А этот молодой человек — мой внук, как я понимаю?

Отец садится в кресло и смотрит на малыша.

— Как зовут тебя, счастье голубоглазое? — спрашивает дед внука.

— Июса, — говорит малыш, разглядывая деда.

— Илюша, да? — уточняет дед.

Мальчик кивает.

— А тетя, что на руках тебя держала, тебе кто?

— Бабуля моя это, Дива, — чисто говорит сын.

— А маму твою как зовут?

— Мама Оля у меня.

— Та красивая тетя в голубом платье с белыми волосами — мама Оля твоя? — отец хмурится все больше.

— Да. Мама у меня рррразная бывает, — кивает малыш, старательно рыча.

— Так, значит, ты на внучке Перуна женился? — улыбается отец.

— Нет. Дора — его дочь, — говорю я, и отец вздрагивает, словно пощечину получает.