Любовь моя

— Вот поэтому я своим уже взрослым внучкам подскажу, чтобы не делали они трагедии из факта своей первой неудачи, а воспринимали жизнь с юмором и иронией, такой, какая она есть на самом деле: комичной, веселой, грубой, трудной, грустной, злой. Многообразной, — наконец улучила Жанна момент, чтобы до конца высказать свое мнение. — А еще я расскажу им, что со временем у мужчин сексуальные связи ослабевают, а человеческие укрепляются. Но у дураков сексуальное всегда побеждает, а человеческое так и не возникает.

— А я считаю, что с молодых ногтей надо учить детей по-взрослому, целенаправленно готовить к реальной жизни, чтобы знали, что их могут предать, обмануть. Это убережет их от многих бед, — сказала Аня.

— Растить пессимистов? Нет, я, конечно, понимаю, что пессимист — это хорошо информированный оптимист, но зачем такие крайности? Дорогие мои, а как же правило золотой середины? Все хорошо, что вовремя, — напомнила спорщицам Лена. И подумала с легкой грустью: «С каждым рассказом девчонок во мне оживает память тех милых юных лет».

— Представляю себе: прочитали мои юные еще наивные внучки эту книжку, а там одни девочки сексом с двенадцати лет занимаются с кем попало, другие кучу абортов делают от разных мужчин, но в конце повести все удачно выходят замуж: одни за иностранцев, другие за наших успешных бизнесменов. И что же вообразят мои малышки? Страшно подумать! Меня шокируют беспрерывные смены партнеров, одновременные связи с несколькими мужчинами, женщинами, легкая смена мужей, жен. Это так гадко! К тому же возможны страшные венерические болезни. И к чему мы в таком случае придем? Изведем всю нацию? — продолжила горячиться Жанна.

— Понесло тебя! Придет же такое в голову! Улицкая говорит о том, что жизнь коротка и не надо позволять себе быть несчастными. Ее героини ошибаются, разочаровываются. Есть у них и горечь обид. Но для ее персонажей важно любить и быть любимыми хоть кем-то: матерью, ребенком, мужчиной, потому что это самая главная потребность души человека. В этом она видит смысл жизни, — растолковала Инна Жанне смысл книг Улицкой.

— У негров в Африке по десять-пятнадцать детей и они, наверное, не думают о смысле жизни. Им некогда. Они просто живут, — не к месту вклинила Аня свое замечание.

— Недооцененный опыт! — влет отреагировала Инна.

— Я о персонажах Улицкой, — дернула плечом Жанна. — Может, ее героини очень умные или везучие, и смогли справиться с обстоятельствами жизни, но по большей части, девочки, рано начинающие половую жизнь, становятся проститутками, а другие, окончательно не потерявшие себя, но сделавшие один-два аборта, оказываются бесплодными и к счастливым я их уже не могу причислить. Сколько таких неустроенных женщин вокруг меня! Этого мне желать моим малышкам?! Не понимаю я автора. К чему призывает? Она же женщина! И ты принимаешь ее сторону?

— …У Толстого тоже была масса заблуждений, но его произведения гениальны, — продолжила Инна подстрекать подруг к спору.

— Он в своей жизни заблуждался, но не в книгах. Нашла с кем сравнить! — возмутилась Аня. — В романе Улицкой ее героиня, может, даже сама не зная того, придерживается растлевающей, но давно развенчанной теории «стакана воды». Намертво пришвартовывается то к одному, то к другому другу детства, не против и с обоими одновременно! Притом открыто, бесстыдно излагает свои намерения партнерам. Просто так, без сердца, из любопытства. И всё у нее свободно, естественно… проще, чем у кошек. Она опускается на самое дно.

Человека надо выше поднимать и говорить ему: «Лети!» А Улицкая… Это не укладывается в моей голове. По мне такое поведение ее героини непереносимо унизительно, — продолжила возмущаться Жанна.

— Наверное, из жизни берет, — сказала Аня.

— Это, конечно, многое объясняет, — презрительно заметила Жанна. — Но нет среди моих знакомых таких распутных. Странное у нее окружение.

— Вот и ты узнала что-то для себя новое, — усмехнулась Инна.

— Для обывателя произведение часто интересно не только само по себе, но и как выражение личности его создавшей. Мне категорически не нравится, когда тон задают те, которые сами не имеют высоких нравственных принципов или не стойки в них. Как-то услышала по телеку утверждение писательницы о том, что, мол, французы молодцы, не воевали с немцами, сохранили культуру, памятники, а мы столько всего потеряли! Она забыла, что все это они сберегли, потому что советский народ спас Западную Европу от порабощения? Телами наших отцов и дедов выстлана дорога к их благоденствию. После подобного заявления я не могу к ней хорошо относиться, что бы там она ни написала грандиозного. Тем более, что от ее героинь я тоже не в восторге. Ей надо напомнить, что немцы за один только вечер в костре сожгли шестьсот полотен шедевров из Лувра. Потому, что французы не защищались. «Культурная немецкая нация» взрывала дворцы, разворовывала творческое наследие побежденных народов…

— Жанна, остановись. Всё это Улицкая знает не хуже тебя. Успокойся, — попросила Лена, нервно растирая виски. — Может, случайно оговорилась.