Любовь.mp3

Взволнованный и безмерно обрадованный, Эрос на мгновение растерялся. Лишь на мгновение поверил в чудо. Глядя на лицо Гапона, на едва-едва заметно порозовевшую кожу на щеках, на открытый рот, немо взывающий к спасителю, Эрос вдруг испытал нестерпимое желание поторопить события, ускорить в десятки, сотни, тысячи раз воскресение друга. И Эрос, не отдавая себе отчета, увлеченный душевным порывом, решил сделать Кондрату искусственное дыхание.

В тот момент, когда он прижал свои губы к губам друга, в комнату вошла Нонна Юрьевна, поддерживаемая под руку заботливой Огоньком. Женщина стала как вкопанная, увидев, как Эрос, лежа на ее сыне, страстно целует его в губы.

— Ты что делаешь?.. — в первую секунду у нее перехватило дыхание. Вырвав руку из руки Огонька — на рыженькую девушку тоже напал стойкий столбняк, — Нонна Юрьевна отчаянно замахала в сторону Эроса, словно надеясь прогнать ужасное наваждение. Но Эрос, не замечая появления Нонны Юрьевны, ее гневных жестов, не услышав ее короткого восклицания, продолжал бороться за жизнь Кондрата, делясь с ним своим дыханием и своей кровью.

— Да как ты смеешь, Эрос?! Гомик хренов! — внезапно у Нонны Юрьевны прорезался голос. Не просто голос — труба! Не успел Эрос опомниться и слезть с ее любимого сына, не успела Огонек схватить свою спутницу за руку, защитить приятеля от скорой расправы, как Нонна Юрьевна, зарычав, прыгнула на Эроса. Оскорбленной матерью-кошкой вцепилась в его кудри, еще час назад так желанные ею, попыталась безжалостно оттащить извращенца от ее Кондратика. Сердце ее ни разу не ёкнуло, когда она била юношу то в живот, то в бок, то по красивой его голове.

Огонек завизжала, кинулась к разъяренной женщине.

— Нонна Юрьевна, перестаньте! Вы убьете его!

На жуткие вопли в комнату вбежали Марго и Заноза. И немедленно присоединились к потасовке. В первый момент, не разобравшись, они приняли драку за прикол. За классную хохму! За чудачество Нонны Юрьевны, вздумавшей таким образом приставать к Эросу — ведь ни для кого не было секретом, что парень подобався Гапоновой матушке. Эх, где они были все это время? «Давай, давай, врежь ему! А ну-ка, дай и я ущипну его!» — девчонки визжали от счастья, а Эрос кротко переносил побои.

Визг, смех, проклятия — вмиг все смешалось, эмоциям людей стало невероятно тесно в их типовом жилище, и уже было неясно, чего больше в происходящем — ненависти, мести, игры, куража, ревности или вырвавшегося наружу отчаяния. Разумеется, никто в таком кошмаре не заметил, как в самый разгар потасовки кто-то задел Александра Ивановича, а может, нарочно потянул его за руку — и врач упал с дивана. Кажется, по Александру Ивановичу даже прошлись…

Нонна Юрьевна вошла в раж. Казалось, злость и ненависть к Эросу учетверили в ней силы. Она что есть мочи молотила кулаками несчастного парня по спине, истошно верещала — и девушки не в силах были оторвать ее от Эроса, погасить неистовый пожар. Кто-то вдруг углядел в руке Нонны Юрьевны бутылку, испуганно вскрикнул; хищно оскалившись, женщина занесла руку с бутылкой над головой, целясь в Эроса, даже не пытавшегося защищаться, сильно ослабшего от потери крови, тем не менее продолжавшего сжимать в своих ладонях ладони ее сына — Эрос продолжал питать его алой любовью… Как вдруг бутылку перехватила уверенная мужская рука.

— А вот это уже лишнее. Парню и без того досталось от вас. Будем надеяться, до свадьбы доживет.

Нонна Юрьевна, пораженная, мигом обернулась. Всплеснула от изумления и жалости руками. Перед ней стоял Александр Иванович.

— Бог ты мой! Да у вас голова разбита! Давайте-ка я вам…

— Вот-вот, лучше мной займитесь. А я потом парнем, которого вы отколотили, как заправский мужик… Он, кстати, спас вашего сына.

— Кто — Эрос? Спас моего Кондратика?!

Нонна Юрьевна перевела взгляд с врача на сына, еще минуту назад лежавшего без малейших признаков жизни. И обомлела вконец.

Сидя в углу, где, наверное, в течение часа прощался медленно с жизнью, Кондрат молча давился от смеха. Наконец, подавив поток безумного хохота, спросил-огорошил:

— Шо уставились, дуры? Быстро признавайтесь, какой козел порезал мне руки?

Теперь пришел черед поражаться Эросу. Он даже обиделся.

— Почему сразу «козел»?.. Просто другого способа я не придумал…

— Какого, на фиг, еще способа?! — презрительно перебил Кондрат.

— А как я, по-твоему, мог закачать в тебя Любовь. мп3?

— Что?! Какую еще любовь?! — почти хором вскричали девушки; Марго и Огонек переглянулись, а Заноза, отвернувшись, покрутила пальцем у виска.

— Так ты все-таки занимался с ним любовью? У-у, гомик поганый! — Нонна Юрьевна безутешно зарыдала. Зато ее сына вновь охватил безудержный хохот: — Шо?! Любовь. мп3?! Так ты и вправду спасал меня?! Вот это поправка!

— Ну да, — Эрос ошалелым взглядом уставился на приятеля. Неужели он и вправду спасал этого придурка? — Ты ведь того… Близок к смерти был…

— Я — близок к смерти?! Шо ты гонишь?! Да чтоб ты знал: я живее тебя! Я живее всех вас!

— Так что же это было? — вконец обескураженный, Эрос выдавил из себя едва слышно. — Ты же был никакой.