Любовь на коротком поводке

— Тащила бы свою задницу сюда, — зловеще советует он, а его освещенная физиономия танцует перед моими глазами. — Предупреждаю, когда мы встретимся в следующий раз, это уже будет не твоя дикая фантазия. Мы будем общаться через адвоката, которого назначит тебе суд.

В своем воображении я перерезаю веревочку от шарика, и он летит вверх, вверх и прочь, далеко за круг искусственного света, который нависает над дорогой подобно радиоактивному сиянию. Я пытаюсь уговорить себя, что мне не придется иметь дело ни с Мелом, ни с Джерри, ни с полицией…

Сейчас я сама за себя, и путешествие меня подстегивает. Ничего удивительного, что после стольких часов сидения за рулем я начинаю чувствовать, будто ускользаю назад во времени с такой же скоростью, с какой продвигаюсь вперед.

Наверное, только сейчас мне приходит в голову подумать, что я буду делать, если у меня не получится реализовать планы. Не говоря уже о том, чтобы прикинуть, что я буду делать, если у меня все получится, со спокойно сидящим на заднем сиденье «мазды» Мерфи и со всей нашей оставшейся жизнью, растянувшейся на много миль впереди.

* * *

Я пристраиваю костыли к плексигласовой стенке телефонной будки и, балансируя на одной, здоровой ноге, набираю номер Джерри и оплачиваю разговор с помощью кредитной карты.

Когда начинают звучать гудки, мне кажется, что сердце вот-вот выскочит из груди. Я даже подумываю, не повесить ли трубку, прежде чем он ответит. Уже поздно, и в кричащем свете автозаправочной станции я ощущаю себя забытой фигурой, воспетой в картине Эдуарда Хоппера. Совсем одна на шоссе, с прижатой к уху телефонной трубкой, напряженно старающаяся услышать что-то, кроме бесконечного шипящего свиста колес проносящихся мимо машин.

— Привет, вы позвонили в квартиру Джерри Гласса. Меня нет дома, но, пожалуйста, оставьте короткое послание после сигнала.

Шок от голоса Джерри быстро сменился огромным облегчением — это всего лишь автоответчик. Так мне легче будет выговориться — все равно, что каяться в грехах в темноте исповедальни.

— Джерри, это Дана. Когда ты будешь слушать это послание, ты уже будешь знать, почему я звоню и что я сделала. Наверное, ты считаешь, что я не имела на это права, но дело уже сделано и, поверь мне, Мерфи в полном порядке.

Я перевожу дыхание.

— Мы с ним… Пожалуй, я точно не знаю, где мы сейчас. Давай скажем так: я звоню тебе из неизвестного места. Чтобы попросить тебя не беспокоиться и не устраивать себе тяжелый приступ аллергии по этому поводу. Повторяю, Мерфи в полном порядке. Обещаю, что снова позвоню тебе. А пока…

А пока, однако, предупредительный сигнал автоответчика дает мне знать, что положенный мне отрезок пленки закончился. Я было тянусь перезвонить, чтобы купить себе еще — сколько там было — тридцать секунд записи? Но потом решаю, что даже при избытке пленки и времени я вряд ли смогу сказать что-то полезное, кроме того, что уже сказала.

Завтра, когда я буду думать более четко, я снова позвоню ему. А на данный момент у меня нет больше сил. Но думается, что я могу похромать прочь от телефонной будки с ощущением, что я выполнила все требования, предъявляемые к человеческой порядочности, пусть самые минимальные. Ведь я могу повторить то, что говорят мужчины в подобных случаях — по крайней мере, я позвонила, верно?

Пока я плетусь через стоянку к своей машине, я могу разглядеть Мерфи на заднем сиденье, силуэт с поднятыми торчком ушами. Теперь мы вдвоем, только я и он, как я и задумывала. К сожалению, где-то рядом идет настоящая жизнь, и я понимаю, что взяла на себя большую ответственность, чем рассчитывала. Ответственность постоянно делать выбор за нас обоих.

Глава десятая

Наверное, все дело в том, что я ужасно устала и в четырех местах нам уже отказали, поскольку они не пускают жильцов с домашними животными, но мотель «Тенистые вязы» кажется мне тем, что надо, и он совсем рядом с шоссе. Никаких спутниковых антенн на виду и объявлений о водяных матрасах, видеомагнитофонах, фильмах для взрослых в каждом номере, магическом массаже или завтраке по принципу шведского стола. Никаких других признаков удобств, которые могли бы дать мотелю право быть придирчивым к филогенетическим чертам своей клиентуры.

Я въезжаю, руководствуясь стрелкой с надписью: «Офис». Чем ближе я к мотелю, тем идеальнее он мне кажется.

Ясно, что «Тенистые вязы» представляет собой такой тип мотеля, в которых находил прибежище герой пятидесятых годов во второразрядных фильмах. В потрепанной шляпе и в такой же потрепанной машине, которую он паркует у своего номера. Затем, пока мы наблюдаем, как он распаковывает свои вещи, состоящие из портативной пишущей машинки и четвертинки бурбона, он объясняет усталым от всего мира голосом, каким образом его занесло в это Богом забытое место.