Любовь на коротком поводке

Позднее в этот вечер — значительно позднее — все мои сожительницы с дружками, Марк и я в том числе, расположились на полу в нашей гостиной, отличительной чертой которой была непременная гора пустых бутылок в углу за диваном. Я припоминаю пакет из-под бутербродов, полный грубоватой на вид марихуаны, который пустили по кругу, и атмосферу страстного томления, во всяком случае, в том конце комнаты, где находилась я. Я не смела взглянуть ни на одну из моих товарок, которые все ждали, как я буду себя вести с Марком и когда сделаю первый шаг. Внезапно зазвонил телефон. Мы все подскочили, хотя и несколько замедленно, как обычно бывает с обкуренными людьми. Наконец, одна из девушек медленно протянула руку и взяла трубку.

Потом, избегая встречаться со мной глазами, она протянула трубку Марку и сказала:

— Это Глория.

Марк тоже не взглянул на меня ни разу, пока сердито разговаривал с Глорией.

— В чем дело, Гло? Да, замечательный ужин. Мы все сейчас просто сидим и… Что? Да будет тебе. Конечно. Ты же знаешь.

Ну вот, молча произнесла я про себя, ты его слышала. Он говорит, что любит Глорию, и даже если эти слова не звучат искренне, не стоит забывать о его настоящей подружке где-то в Массачусетсе, на ком он пообещал жениться после окончания колледжа. Итак, если ты влюблена в Марка Бэннермана, тебе придется встать в очередь.

— О господи! — Похоже, телефонный разговор принял плохую окраску. — Послушай, Глория, — бормотал Марк, — не могли бы мы не обсуждать это прямо сейчас, когда… Алло? — Он отодвинул трубку от уха, удивленно взглянул на нее, потом повесил. — Черт возьми, — сказал он, обращаясь к комнате в целом. — Мне кажется, что это дело стоит перекурить. Эй, Уиппет, ты не возражаешь? Мои сигареты в пиджаке в столовой.

Я не сразу сообразила, что он обращается со мной, как с девочкой на побегушках. Не глядя ни на кого из девушек, я встала на ноги и поспешила в столовую, где на спинке стула висел дорогой кожаный пиджак Марка. Рядом с пачкой сигарет я нашла тяжелую серебряную зажигалку с гравировкой: «М.Б. от С.С. с любовью». Я знала, что С.С. — это Салли Стайлз, возлюбленная Марка под горой Холиок. Внезапно меня охватила ярость. Я чувствовала, как горели мои щеки, когда я читала надпись, меня душили эмоции, на которые я не имела никакого права.

Я сунула зажигалку внутрь сигаретной пачки и прошагала по длинному коридору к гостиной, где Марк в ленивой кошачьей позе вытянулся на ковре. Он поднял на меня глаза и улыбнулся ласковой, тоже какой-то кошачьей улыбкой.

— Ты нашла мое курево?

— Да, — ответила я хрипло, — и зажигалку.

— Умница. Бросай сюда, Уиппет.

— Можешь не сомневаться, брошу, — сказала я и с силой швырнула пачку ему в лицо. Я успела на секунду увидеть улыбку ожидания на его лице, прежде чем сигаретная пачка вместе с зажигалкой не просвистела в воздухе и не попала ему прямо в переносицу. В следующее мгновение его лицо залила кровь.

Мои подруги и их дружки тем временем смотрели, вытаращив глаза, сначала на меня, потом на Марка, потом снова на меня. Марк, как в тумане, схватился за лоб рукой, и кровь принялась сочиться сквозь его пальцы.

— Дана! Господи! Что ты наделала?

Я только открывала и закрывала рот, пытаясь что-то произнести, но слоги не складывались, как будто я — иностранка, не умеющая говорить ни на каком знакомом языке. Наконец, я обрела свой язык и сумела выговорить:

— Что такого необыкновенного в этой Глории?

Разумеется, после этих слов комната быстро опустела. Мои товарки и их парни быстро ретировались. Марк же с трудом поднялся на ноги, напомнив мне боксера, сомневающегося, сможет ли он провести следующий раунд.

— Господи, Марк, прости меня… — Я кинулась к нему и приложила свою руку к его лбу. Острый угол сигаретной пачки оставил глубокую ранку, и алые капли крови продолжали капать на пол, напоминая покерные фишки. Он все еще немного покачивался, и я не могла сказать, что поразило его больше — мое нападение или фраза, которую я выкрикнула.

Откуда-то издалека до меня донесся звук открываемой двери. Потом дверь захлопнулась. Это мои подруги с дружками оставили нас одних. Да благословит их Господь, подумала я. Я у них у всех в долгу.

— Простить? — Марк взял меня за запястье и заглянул в глаза, не обращая внимания на кровь, все еще текущую по его лицу. — За что? За то, что ты меня любишь? Ты ведь меня любишь, верно?

— Ох, Марк, твоя бедная голова…

— Тихо. — Он наклонился ко мне и поцеловал. Поцелуй имел легкий привкус крови. — Каждый человек убивает то, что он любит, разве ты не слышала? Мечом, поцелуем или, как вариант некоторых женщин, утяжеленной пачкой сигарет.