Любовь (не) делится на три (СИ)

   Соседка на удивление быстро собирается. Наверное, задела ее за живое, пообещав растрепать про ее связь с молодым студентом. Мы отправляемся в отделение на такси. К счастью, капитан Юсупов оставил свою визитку с номером телефона. И я добиваюсь от него информации о том, куда забрали Вадима. Каким бы продажным ни был товарищ Юсупов, на аргумент, что я привезу свидетеля ему сказать нечего. Приходится согласиться принять нас.

Во время поездки кратко разъясняю соседке ситуацию, пригрозив, что тайна следствия не разглашается. В противном случае свидетельница понесет наказание по статье. Она вроде бы понятливо кивает.

— Аделина Викторовна, признаюсь, что не считаю оправданным ваш риск, но раз уж вы явились… тогда присаживайтесь, — Юсупов поправляет горлышко рубашки, сдавливающей его шею, и указывает на стул.

— Спасибо, но обойдусь без ваших советов. Будьте любезны, задокументируйте слова свидетельницы, готовой подтвердить невиновность господина Суржевского на момент, когда на меня был совершен наезд. После этого, надеюсь, Вадима наконец-то отпустят.

— А вы гражданочка кем являетесь подозреваемому?

— Соседка.

— Вам ясны ваши права и ответственность?

— Да.

— Вы должны давать только достоверные показания, которые относятся к делу, и не обязаны свидетельствовать против близких родственников.

— Нам уже разъяснили. Давайте начнем.

Юсупов задает стандартные вопросы, уточняет детали. Женщина терпеливо отвечает. Ее вообще словно подменили. От озлобленной на весь мир стервы не осталось и следа. Вот что значит найти ту волшебную «кнопку», или подход к человеку.

— Вы можете описать приходящего мужчину, который ошибся этажом? — уточняет капитан, делая пометки.

— Да. Он мне показался сомнительным… Ну знаете, лицо как у бандита.

— Интересно… не знаю. А какие, по-вашему, лица у «бандитов»? — насмешливо поднимает брови.

— Ну такой: короткая стрижка, маленькие бегающие глазки… высокий и худощавый.

— Наличие небольших глаз не делает из человека преступника, — хмыкает капитан.

— Я всего лишь пытаюсь описать свое впечатление.

— Хорошо. Вы сможете его опознать, если понадобится?

— Да, конечно.

— Спасибо. На этом все. Пока можете быть свободны.

Степанова косится в мою сторону, как бы спрашивая «что дальше?»

— А вы Аделина Викторовна на секундочку останьтесь.

— Вызывайте такси, я доеду сама. Надеюсь, с Вадимом, — многозначительно смотрю на Юсупова.

Соседка пулей выбегает из кабинета, обрадовавшись, что ее допрос окончен.

— Вам не кажется, что она слишком нервничала? — капитан крутит в руках карандаш.

— Это нормальная реакция. Я тоже нервничаю. Да и вы, судя по всему, не слишком спокойны, — киваю на истерзанный карандаш в его руке.

— Ну да, вполне возможно, — вздыхает, отложив пишущий инструмент в сторону и разминая пальцы.

— Когда вы отпустите Суржевского? Я так понимаю, что вопрос с его задержанием больше не актуален.

— Скажите, Аделина, — прищуривается, — откуда в вас такая уверенность, что он невиновен?

— Женская интуиция.

— А может быть, вы к нему слишком необъективны и на многое готовы закрыть глаза?

— Что вы имеете в виду?! — теряю терпение и начинаю злиться оттого, что он тянет время и провоцирует.

— Ну, например, исключаете факт его соучастия… или прямое отношение к угрозам.

— Кстати, об этом. У вас есть какие-то новости?

— Да… со слов Вадима Эдуардовича. Он сообщил, что вторая записка была подсунута вам в сумочку секретаршей его сестры. Странное совпадение, не так ли? Как считаете, это не дает нам пищу для размышлений?

— На что вы намекаете?! — требую объяснений.

— Может быть, именно Вадим попросил ее припугнуть вас? Ну, например, чтобы подставить Игоря…

— Это глупо! Полагаете, в таком случае он сам рассказал бы вам об этом, свидетельствуя против себя? Полагаю, дальнейший разговор не имеет смысла. Если у вас нет существенных доказательств, требую отпустить Вадима Эдуардовича немедленно.

— И все-таки, зачем какой-то незнакомой девушке пихать вам в сумочку бумажку с надписью «ходи и оглядывайся!»

— Понятия не имею! Отрабатывайте свою зарплату, капитан Юсупов. Не мне вас учить тому, что делается в таком случае. Вызывайте секретаршу и задавайте этот вопрос ей, а не мне!

— Вы правы, Аделина Викторовна. Не смею больше задерживать, — захлопывает папку.

— Когда отпустят Суржевского?

— Как только мы закончим беседовать с ним, — он дает понять, что будет делать так, как считает нужным, и мне больше ничего не добиться.

Встретиться с Вадимом мне тоже не разрешают. Что с ним делают, где его держат, я не знаю и начинаю психовать. Мне уже откровенно кажется, что Юсупову действительно заплатили, чтобы он вытащил из Суржевского чистосердечное признание. Даже в том, чего тот не совершал.

— Если с Вадимом что-нибудь случится… я лично вам голову откушу, — в конце концов, рявкаю, снова заглянув в кабинет Юсупову.

— Аделина Викторовна, не забывайте, где вы находитесь… — начинает он, но я уже захлопываю дверь.

Ну и гад! Зачем только я пошла в это отделение?..