Любовь не кончается: Джулитта

Голос Джулитты, ее необузданность и невинность стали последней каплей: Бенедикт, с трудом переводивший дыхание, больше не мог ждать, не мог сдерживать себя. Опершись на один локоть, он пальцами другой руки нащупал маленький, но чувствительный комочек между ее ног и нежно погладил его. Несколько раз содрогнувшись всем телом, Джулитта затихла и словно оцепенела в его руках. В тот же миг Бенедикт, простонав ее имя, последним рывком насколько мог глубоко погрузился в ее недра и спустя секунду вознесся к пику блаженства. Напряжение исчезло. Их тела затрепетали в такт друг другу, словно одна большая волна выплеснулась на теплый прибрежный песок. Но даже высвободившись из объятий бешеной, безумной страсти, они не отпускали друг друга и еще долго лежали в траве, и еще долго обменивались ленивыми ласками и поцелуями, не замечая ни праздника, идущего своим чередом, ни звезд, сверкающих над их головами, словно кристаллики соли. Бремя ответственности за содеянное уже ложилось тяжелым бременем на души обоих, но ни он, ни она не решались нарушить счастье, подаренное судьбой. Сейчас окружающий мир уже не существовал для них.

— Так бывает всегда? — спустя некоторое время спросила Джулитта.

Бенедикт улыбнулся и намотал на пальцы ее рыжий локон.

— Нет, не всегда, — ответил он, в глубине души осознавая, что и на самом деле ничто не могло сравниться с тем, что произошло между ними. Канун мая, мягкая, податливая земля и прекрасная девственница! Он вдруг понял, что испытывал нечто большее, чем элементарное физическое влечение. Дело здесь было не только в по-весеннему разыгравшейся плоти. Джулитта! Единственная… любимая Джулитта! Бенедикт помрачнел, во рту появился привкус горечи.

Джулитта резко села.

— Значит, может быть и лучше? — с невинным любопытством поинтересовалась она, поправляя растрепанные волосы и застегивая лиф платья.

На одно, всего лишь мимолетное, мгновение пораженный Бенедикт затих, опешил, но тут же догадался, что Джулитта просто поддразнила его. Он потянулся к ней, но она тихо вскрикнула и попыталась увернуться, правда, не слишком уверенно. Ее рука как бы случайно скользнула по его расслабленной плоти, словно по мановению волшебства вернув ее к жизни. Вновь оказавшись в объятиях Бенедикта, Джулитта начала извиваться всем телом, но уже не пыталась бежать.

Минуту назад намеревавшийся, пока никто ничего не заподозрил, вернуть подругу в замок, Бенедикт не сумел устоять перед соблазном. В этот раз они любили друг друга по-другому, смеясь и обмениваясь дразнящими поцелуями и игривыми ласками. Джулитта оказалась способной ученицей: чувствуя, что партнер вот-вот прольется живительной влагой, она замирала неподвижно и лишь спустя некоторое время начинала двигать бедрами. Ритм движения ускорялся с каждой секундой, пока не взорвался ослепительной и горячей вспышкой.

Бросив рассеянный взгляд поверх плеча Бенедикта, Джулитта оцепенела от ужаса: в нескольких шагах от них стояли еще недавно мило беседовавший с Арлетт клюнийский монах и ошеломленный увиденным отец.

Огонь в долю секунды превратился в лед. Испуганно вскрикнув, девушка попыталась оттолкнуть Бенедикта, но он, возмущенно застонав, прижался к ней еще крепче. Дико вскрикнув, она предприняла еще одну отчаянную попытку высвободиться из его объятий.

Бенедикт открыл было рот, собираясь спросить, что произошло, но Рольф, не позволив ему вымолвить ни слова, прорычал:

— Мне следовало бы убить тебя. Вставай.

Юноша устало закрыл глаза, но даже не сделал попытки отодвинуться от дрожащего тела Джулитты. Просто понурил голову и тяжело вздохнул.

— Не могли бы вы отвернуться? — спросил он тихо.

— Зачем? Неужели ради приличия? — с горечью процедил Рольф, однако все-таки выполнил просьбу и увлек за собой монаха.

Бенедикт отпустил Джулитту и, усевшись, начал приводить в порядок одежду. Пока он натягивал на обнаженные бедра штаны, она трясущимися руками пробовала застегнуть платье, но пальцы отказывались повиноваться. Бенедикт, напротив, выглядел спокойным и сдержанным. Наклонившись к Джулитте, он помог ей затянуть шнурок на лифе, поцеловал ее в щеку и лишь после этого поднялся на ноги и подошел к Рольфу и отцу Жерому.

— Она ни в чем не виновата, — заявил он. — Не наказывайте ее.

— Любая женщина в канун мая испытывает похоть, — задумчиво промолвил монах, искоса глянув на костер, вокруг которого с новой силой разгорелось праздничное веселье. — Ты, сын мой, поддавшись соблазну плоти, рисковал душой своей и тем самым совершил большой грех в глазах всевышнего.

Бенедикт стиснул зубы Слова монаха лишь усугубили угрызения совести, бросили щепоть соли на открытую рану. Стоявший неподвижно, как каменное изваяние, Рольф не произнес ни слова. Бенедикт с трудом повернулся к нему.

— Во всем виноват только я. Мы не собирались совершать ничего дурного, все произошло случайно.

Рольф кивнул.

— Случайно? — воскликнул он. — Значит, желание свалилось на тебя неожиданно, как снег на голову, и ты так растерялся, что не смог противостоять ему?

— Я…

— Господи! Бен, ничего не происходит случайно, помимо нашей воли!