Любовь не кончается: Джулитта

Зардевшаяся от удовольствия Арлетт то и дело скромно потупляла глаза. Платье из тяжелой темной материи и сверкающий на груди серебряный крест удачно дополняли ее образ набожной дамы-аристократки. Причем ни в ее поведении, ни в манере одеваться не было ни капли притворства. Арлетт вовсе не старалась произвести впечатление на родственника и держалась вполне естественно — как всегда. Она давно задумала основать монастырь, намереваясь скрыться за его стенами, когда придет время.

— Отец моего зятя — один из самых известных и богатых виноторговцев в Нормандии и Англии, — сообщила она не без гордости. — Вы, несомненно, слышали об Оберте де Реми.

— Да, разумеется, моя госпожа Он, как и в свое время его покойный отец, щедр к нашему ордену.

— Надеюсь, эта традиция сохранится. Бенедикт унаследует приличное состояние, хотя виноторговля, судя по всему, перейдет к его двоюродным братьям.

Услышав доносившиеся со двора громкие радостные крики и отдаленную барабанную дробь, Арлетт нахмурилась.

— Жизель, закрой ставни, — раздраженно распорядилась она.

Девушка отложила рукоделие в сторону, поднялась на ноги и подошла к окну.

Отец Жером выгнул бровь в немом вопросе. Арлетт смущенно прокашлялась. Приглушенный барабанный бой проникал в комнату даже через закрытые ставни.

— Селяне празднуют канун мая, — пренебрежительно пояснила она. — Я знаю, что этот ужасный языческий ритуал противоречит христианским канонам. Но ничего не могу поделать, так как мой муж относится к нему вполне лояльно. Я не раз пыталась убедить его запретить праздник, но он неизменно отказывался, уверяя, что это будет слишком жестоко по отношению к селянам. Я всеми возможными способами пробовала вылечить этих несчастных от невежества, но они слишком упрямы и несговорчивы. Возможно, когда здесь появится монастырь и они увидят, как праведно и благостно живут монахини, все изменится к лучшему.

— Возможно. Увы, большая часть рода человеческого слаба, как соломинка, и с легкостью поддается соблазну, предаваясь плотским утехам, — вымолвил отец Жером и промочил горло изрядным глотком вина. Умный и практичный человек, он знал, что и когда следует говорить, и наверное смог бы найти подход к самому дьяволу. Ему страстно хотелось оказаться под покровительством Арлетт, но ссора с ее мужем совершенно не входила в его планы. Как и с Бенедиктом де Реми, наследником огромного состояния, которого, если все сложится удачно, орден мог бы успешно доить на протяжении всей его жизни, возможно, сорок, пятьдесят лет…

— Что же мне делать?

Священник поочередно посмотрел на обеих женщин. Бледная и нервная, чем-то похожая на мотылька, Арлетт выжидательно смотрела ему в глаза. Жизель теребила в руках обручальное кольцо, то снимая, то надевая его на палец.

— Пусть веселятся, — произнес он наконец.

— Но..

Властно подняв руку, отец Жером велел Арлетт замолчать.

— Но пусть делают это во славу Божью. Пусть прославляют его имя во время сева и сбора урожая Пусть традиция продолжается, но уже с Божьим именем. Пройдет год за годом, и постепенно люди привыкнут к переменам, а праздник превратится в безобидный ритуал. И уже никто не вспомнит о его былой славе и мощи. Если хотите, я прямо сегодня благословлю майское дерево именем Иисуса и попытаюсь убедить селян веселиться так, чтобы это не доставляло беспокойства и огорчения их господину.

Лицо Арлетт немного просветлело.

— Да, это станет началом перемен.

— Конечно, — с готовностью согласился отец Жером, допил вино и поднялся на ноги. Высокий и довольно грузный, он ходил по грешной земле на удивление легкой, пружинящей походкой. — Давайте сейчас же спустимся вниз и сделаем то, что я предлагаю. Затем вернемся сюда и обсудим вопрос о святой покровительнице будущего монастыря. Возможно, ею станет дева Мария. Или же Магдалена, ведь именно она символизирует возвращение падшей женщины в лоно церкви. Речь идет о духовном возрождении…

Сидр оказался весьма сладок и крепок. Пригубив пару глотков из поданного кем-то рога, Джулитта бродила среди крестьян. На кострах, соблазняя золотистой корочкой, жарились свиные и телячьи окорока, тушки кур и кроликов. Со всех сторон доносились пение и радостные крики, дерзкие шутки и обрывки веселых споров. Танцующие обменивались многообещающими взглядами. Время от времени кто-то из крестьян вырывался из круга, чтобы перевести дыхание, но спустя мгновение возвращался обратно и вновь кружился у майского столба.