Любовь очень зла

День промелькнул незаметно, я ненадолго отлучилась в магазины, остальное время посвятив безделью, долго отлеживалась в ванной, болтала по телефону с многочисленными знакомыми, хотела заняться поисками домработницы (дом следовало привести в порядок), но в конце концов решила оставить это на потом.

В половине девятого я вышла из дома. Надоедливо моросил дождь, чему я, признаться, порадовалась, прохожим нет до меня дела, люди прячутся под зонтами и торопятся оказаться под кровом.

Машину Сережи я заметила, как только свернула возле аптеки.

Она притулилась в переулке, скрытая от любопытных взоров деревьями. Сережа, несмотря на дождь, стоял рядом и старательно меня высматривал, увидев, что я выворачиваю из-за угла, бросился навстречу, и мы неловко обнялись.

— Идем в машину, — шепнул он и через минуту мы уже сидели в тепле. — Я люблю тебя, — сказал он, а я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Дождь расходился, мы продолжали сидеть, прижимаясь друг к другу, прислушиваясь к работе дворников.

— Я хочу уехать, — наконец сказала я.

— Уехать? — Он вроде бы удивился.

— Я не правильно выразилась: хочу съездить к родителям…

— Да-да, конечно. Я понимаю… Жаль, что нельзя поехать с тобой… — Последнюю фразу он произнес так, точно ждал моих возражений.

— Конечно, нет, — улыбнулась я. — Не забывай, я только что похоронила мужа. Вдове надлежит вести себя пристойно.

— К счастью, все позади.

— Конечно, однако еще некоторое время нам следует соблюдать осторожность, пока все не уляжется.

— Ты имеешь ввиду наследство? — нахмурился Сергей, тут же добавил с усмешкой:

— Ты получишь кругленькую сумму, или люди врут?

— Не знаю. Я никогда не интересовалась сколько денег у моего мужа. Главное для меня, чтобы Владимир Павлович не получил ни копейки, этот мерзавец очень старался упечь меня в тюрьму.

Думаю, я смогу распорядиться деньгами Виктора, он хотел создать детский фонд и у меня появится достойное занятие.

— Ты это серьезно? — спросил Сергей, вглядываясь в мое лицо.

— Что?

— Об этом фонде ты говоришь серьезно?

— Да, — пожала я плечами. — Тебе не нравится идея?

— Не знаю. Деньгам можно найти другое применение. Но это то, о чем я меньше всего склонен говорить сейчас.

Я улыбнулась, внутренне с ним не соглашаясь, о деньгах поговорить стоило, а вот форсировать события — нет, оттого я кивнула, давая понять, что тема себя исчерпала.

— Значит, ты уедешь одна? — вздохнул Сергей и добавил с грустью:

— А как насчет этой ночи? Если честно, я надеялся, что мы проведем ее вместе.

— Ничего не имела бы против. — Я засмеялась, пытаясь придать разговору шутливый характер. — Но придется подождать. Говорят, истинная любовь от этого только крепнет.

— Мою любовь укреплять без надобности. Все это время… мне даже вспоминать не хочется, что я чувствовал. Беспомощность, страх, жуткое одиночество. Врагу такого не пожелаю.

— Насчет беспомощности ты преувеличиваешь, — возразила я. — Пытаясь меня спасти, ты развил бурную деятельность. Я очень переживала, как бы ты не перестарался и не угодил за решетку вместе со мной.

— Что ты имеешь ввиду? — Сережа хмурился, а физиономия его точно иллюстрировала известное словосочетание «искреннее недоумение».

И вновь я почувствовала странное беспокойство, в горле вдруг пересохло, мне потребовалось несколько секунд, чтобы произнести следующую фразу:

— Эти твои свидетели…

— Ты хочешь сказать, что я… — Он вроде бы собирался с силами. — Что я их подкупил?

Следующий вопрос замер у меня на устах, потому что и так стало ясно: Сергей этого не делал. Я облизнула пересохшие губы и все-таки спросила:

— Тогда откуда они взялись?

Он достал сигареты, закурил и, глядя на меня, как-то виновато начал рассказывать:

— История действительно странная. Мне позвонила по телефону женщина. Сказала следующее: «Ваша подруга в ночь убийства находилась в кафе „Ласточка“, есть свидетели. Удивительно, что она этого не помнит». Ты действительно не помнишь?

— Что было дальше? — нетерпеливо спросила я.

— Я сразу же связался с Шерманом, рассказал о звонке. Он послал людей в кафе и… Я видел, в каком ты была состоянии в ту ночь. Не удивительно, что ты ничего не помнишь. — Беспокойство при этих словах только окрепло во мне, а затем перешло в панический страх.

— Сережа, я никогда там не была, — сказала я твердо. — Никогда. Я даже не знаю, где находится эта «Ласточка», и на такси в ту ночь я не ездила. Я едва не свихнулась от страха во время очной ставки, я ведь точно знала… а все эти люди твердили, что видели меня. Такого просто не могло быть.

Поэтому я и решила, что ты…

— Забудь об этом, — торопливо сказал Сергей, обнимая меня. — К черту все очные ставки и прочую чушь. Давай наплюем на осторожность и поедем ко мне. Я соскучился. Я так люблю тебя, и я такого страха натерпелся, что ей-богу заслуживаю награды.

— Его слова меня не успокоили, скорее они внесли в мою душу еще большее смятение.

— Подожди, ты действительно не имеешь к этому…

— Я же сказал. Лили, мне без разницы, кого видели эти люди, главное, что это помогло нам…