Любовь очень зла

Если честно, я была согласна с подругой, для встречи с дорогим родственником выбрала гостиную. Я не хотела, чтобы при нашем разговоре присутствовал посторонний, и Жанна, вызвав такси, со мной простилась. Владимир Павлович не стал заезжать во двор, оставил машину напротив дома, я открыла дверь и мы поднялись на второй этаж, не сказав друг другу ни слова. Чувствовалось, что Владимир Павлович к чему-то готовится, как говорится, «бережет дыхание».

Войдя в гостиную, он огляделся с некоторым удивлением и вдруг заявил:

— Вижу, этот день для тебя большой праздник.

— Скорее, для тебя, — пожала я плечами. Он вроде бы смутился.

— Что ты имеешь ввиду?

— Все это, — сделала я неопределенный жест рукой. — Очень мило, что ты захотел потратиться.

Владимир Павлович продолжал хмуриться, не отводя от меня взгляд. Это вызвало некоторую досаду: выглядел он вполне искренне, то есть вроде бы действительно недоумевал, выходит я ошиблась и все это не его рук дело? Другого подозреваемого пока все равно нет, так что будем придерживаться его кандидатуры.

— Цветами тебя задарил любовник? — сказал Владимир Павлович таким тоном, точно внезапно обрел истину.

— Глядя на тебя не скажешь, что ты сгораешь от страсти.

— Что? — Он все-таки смутился, похоже, человек действительно не понимает о чем речь. Вот так-так…

— Я уверена, что цветы прислал ты, — сказала я с улыбкой. Лицо родственника нервно дернулось.

— Я? Цветы? Тебе?

— Значит, я ошиблась, — хихикнула я.

— Черт с ними, с цветами, — махнул он рукой, устраиваясь в кресле. — Давай поговорим о главном.

— Ты хочешь рассказать, как скорбишь о любимом брате? — съязвила я, прекрасно сознавая, что последует за этим.

— Сколько он тебе оставил? — посуровел Владимир Павлович.

— Понятия не имею, — весело пожала я плечами.

— А я имею. Так вот. Я хочу полмиллиона сразу и…

— А я хочу, чтобы ты поскорее выметался отсюда, — засмеялась я.

— Вот что, дорогая, ты конечно считаешь себя очень умной… согласен, ты многим смогла запудрить мозги, но со мной этот номер не пройдет. Я тебя насквозь вижу, ты подлая, лживая сука, и от моего брата тебе было нужно только одно: деньги.

Удивляюсь твоему терпению, я, признаться, был уверен, что он скончается гораздо раньше. Думаешь, если дело закрыто, тебе ничего не грозит? Как бы не так… Ничего не стоит возобновить дело, если появятся новые обстоятельства.

— Новые обстоятельства? Это интересно, — кивнула я.

— Вот-вот.

— И что это за обстоятельства?

Владимир Павлович хихикнул, покрутил головой, точно удивляясь тому, как забавен мир вокруг, и заявил, когда я уже отчаялась услышать хоть что-нибудь кроме глупого хихиканья:

— Ты потеряла осторожность. Вчера ты дважды являлась сюда со своим любовником.

— Кого ты имеешь ввиду? — удивилась я.

— Господина Гаевского. Кажется, он член вашего теннисного клуба. Я прав? Будет весьма занятно, если у парня не окажется алиби на момент убийства Виктора. Да и твое алиби, сказать по правде, вызывает у меня большие сомнения. Конечно, на погибшего охранника теперь можно свалить все, что угодно, однако при известной настойчивости докопаться до истины не так сложно, как тебе кажется. Я займусь твоими свидетелями и мы посмотрим, что из этого выйдет.

— Иными словами, ты объявляешь мне войну?

— Если ты не примешь мои условия.

— Ага, — кивнула я. — Занятно. — Поднялась, прошлась по комнате, а потом устроилась на ручке кресла, в котором сидел Владимир Павлович. — Я думала, ты умный человек. Очень жаль, что ошиблась. — Я коснулась ладонью его волос, он отстранился и сказал:

— Не старайся понапрасну, на меня твои чары не действуют.

— Не сомневаюсь, — усмехнулась я. — Ты знаешь, меня всегда немного удивляло, что ты не женат. В твоем возрасте большинство людей уже обзаводятся внуками. Извини, что напоминаю тебе о возрасте, но мужчины по-моему не так болезненно к этому относятся.

— Семейная жизнь любимого брата отвратила меня от этой идеи, — язвительно сказал он, но в глазах появилось беспокойство.

— Да? Твой брат думал иначе. Я как-то спросила, почему это он терпеть не может своего старшего братца. Ведь он тебя терпеть не мог, ты же знаешь. Он даже не особенно скрывал это. Я по доброте душевной несколько раз намекала, что не худо бы вспомнить тебя в завещании, как-никак родственник, но Виктор и слышать об этом не хотел. В конце концов, это стало по-настоящему интересным и я занялась расспросами всерьез. И знаешь, что он мне рассказал? Совершенно невероятную историю.

Будто бы однажды, давным-давно, когда ваши родители уехали на дачу, а ты, как старший в семье, приглядывал за братишками…

Дальше продолжать? — усмехнулась я. Лицо Владимира Павловича побледнело.

— Он рассказал тебе это? — спросил он неуверенно.

— Почему бы и нет? Он мой муж и у нас не было секретов друг от друга. Ты пытался соблазнить собственных братьев. Игорь плакал с перепугу, потому что ничего не понял, а вот Виктор…

Виктор…

— Заткнись, — не выдержал Владимир Павлович.

— Уже заткнулась. Хочу добавить только, что братская любовь в тот день уступила место лютой вражде. Братья нажаловались родителям, несмотря на твои угрозы, и…