Любовь по-французски. О чем умолчал Дюма

Целью Бекингема было ослепить испанский двор, чрезмерная учтивость которого лишь прикрывала возведенную в крайнюю степень спесь. Испанцев же, помешанных на этикете, потрясало крайне свободное поведение маркиза, который обращался с принцем Уэльским как с младшим братом, садился, вставал, снимал шляпу или покрывал ею свою голову, когда ему вздумается, выражался по принципу «что на уме, то и на языке», ни с того ни с сего разражался оглушительным смехом (испанским грандам казалось, что фаворит смеется над ними). Такая привычная манера поведения Бекингема, не знавшего никаких ограничений при дворе Иакова Стюарта, лишь навредила ему на церемонном Иберийском полуострове.

Набожные испанцы всеми силами старались вывести души сих заблудших овечек на путь истинной веры. При посещении ими монастыря Св. Иеронима кармелит Франческо употребил все свое красноречие на длиннющую проповедь, которая не произвела совершенно никакого впечатления на англичан. Тогда испанцы привлекли ученых теологов, и они, под предводительством мудрейшего Антонио де Сотомайора, обратились к гостям с речами, прославлявшими католическую веру.

Все их труды пошли прахом. Карл, достойный сын своего отца, достаточно поднаторел в изощренных словопрениях, дабы разбить доводы Сотомайора, толковавшего церковные тексты в качестве обоснования утверждения, что папа римский является наместником Христа (как известно, главой англиканской церкви является король). Бекингем, плохо переносивший подобные мероприятия, вскочил, швырнул свою шляпу на пол и принялся неистово топтать ее ногами. Ученые мужи были окончательно скандализованы подобным поведением и с достоинством удалились.

Надежды испанцев на то, что папа римский затянет с выдачей разрешения, не оправдались: Григория ХV, похоже, не покидала надежда обратить Англию в истинную веру без развязывания войн, от которых и так сотрясалась вся Европа. Карл сперва решил, что одержал победу, но ознакомление с условиями, сопровождавшими это разрешение, оказало на него воздействие ушата холодной воды, вылитой на его юную бесшабашную голову. Родившиеся от брака дети должны стать католиками, их воспитатели и наставники также быть католиками, инфанте предоставлено право привезти с собой столько католических священников и прислуги, сколько ее душеньке угодно, и гарантирована свобода исповедания католической веры. Наконец, все законы, преследующие католиков в Англии, должны быть признаны утратившими силу. Это означало возбудить ненависть народа как Англии, так и Шотландии против правящей династии, что повлекло бы за собой самые тяжкие последствия.

Перечень условий вывел из себя Бекингема, и, если поначалу он вложил всю свою душу в претворение в жизнь этого невозможного брака, теперь с таким же пылом принялся за его разрушение. Фаворит понял, какую ошибку совершил, и больше всего боялся стать посмешищем в глазах английской знати.

Первым делом он бросился к Оливаресу, но, совершенно не обладая дипломатической выдержкой, чуть было не довел дело до дуэли. Далее Бекингем призвал на помощь все свое обаяние и убил три часа на то, чтобы переманить на свою сторону папского нунция Массими, но и здесь его ожидал полнейший провал.

Тем временем принц Карл шаг за шагом сдавал свои позиции, так что испанцы были близки к тому, чтобы праздновать победу. Дабы закрепить ее, Оливарес заявил, что инфанта не покинет Испанию, прежде чем не будут отменены антикатолические законы, восстановлена свобода католического вероисповедания и гарантирована тройственной клятвой короля, принца Уэльского и Государственного совета. В ответ на вспышку гнева Бекингема граф Оливарес спокойно промолвил:

– Вы лучше бы не ввязывались в это дело, а доверили его лорду Бристлю.