Любовь по расчету

— Послушай, Гарри. У меня такое ощущение, что если ты не признаешь наличие у тебя экстрасенсорных способностей, ты никогда не научишься контролировать их. Ты же не можешь всю жизнь бороться с ними, подавляя каждый их всплеск.

— Как я могу бороться с тем, чего не существует?

— Ты из породы правдоискателей. Так скажи правду самому себе. Представь, что шестое чувство. — или как ты там его называешь. — то же самое, что и твои блестящие рефлексы. Естественный, врожденный дар. Талант, одним словом.

— Естественный? Ты можешь называть этот бред естественным? Молли, пожалуй, из нас двоих Оливия выбрала бы тебя в качестве пациента.

— Ты несправедлив к Оливии. Она не считает тебя сумасшедшим. Просто она полагает, что ты страдаешь нарушением психики, связанным с посттравматическим стрессом, и, может быть, периодической депрессией.

— Поверь мне, она считает меня законченным психом.

— Но, Гарри…

Он шагнул к ней, сжав руки в кулаки. Вновь налетел порыв ветра. Небо потемнело.

— Клянусь Богом, Молли, я больше ни слова не хочу слышать об этом. Ты понимаешь? Ни слова.

Она положила руку ему на плечо.

— Выслушай меня.

— Я же сказал: мы больше никогда не вернемся к разговору на эту тему, — сквозь зубы процедил Гарри. Ее пальцы были теплыми. Он чувствовал их тепло сквозь ткань рубашки. Злость медленно отступила, оставив после себя ощущение страшной усталости.

— Эй, я не помешал? — В поле зрения обозначилась массивная фигура Чака Малтроуза.

Гарри глотнул побольше воздуха, восстанавливая размеренное дыхание, и переключил внимание на хозяина свалки.

— Мы обсуждали кое-какие личные проблемы.

— Конечно. Ради Бога. — Малтроуз протянул руку ладонью вверх. — Я, вообще-то, не из тех, кто сует нос в чужие дела. Просто подумал — может, вы уже закончили осмотр?

— Думаю, Гарри уже все посмотрел, мистер Малтроуз, — твердо произнесла Молли.

И адресовала владельцу свалки ослепительную улыбку.

Чак Малтроуз, похоже, не разделял ее оптимизма. Он украдкой взглянул на Гарри. В лице его сквозило беспокойство.

Гарри подумал о том, что его, вероятно, выдают глаза, в которых еще угадывается безумие. А может, Малтроуз просто почувствовал, что он разгневан. Ну ничего, успокоил он себя, еще несколько секунд — и он будет в форме.

К счастью, Молли отвлекла Чака Малтроуза. Сквозь свист ветра до Гарри доносились обрывки их разговора. К тому времени, когда они сошлись во мнении, что скоро все-таки пойдет дождь, Гарри был в полном порядке.

— Итак, теперь мы знаем, что где-то колесит по дорогам еще один голубой «форд», — сказала Молли, располагаясь на сиденье взятого напрокат автомобиля. — Что будем делать дальше, Шерлок?

— Остановимся у телефона-автомата, я позвоню Фергюсу Райсу. — Гарри повернул ключ зажигания. — Он известит полицию.

— Голубых «фордов», наверное, миллион, если не больше.

— Да, но если повезет, с помятым правым крылом их окажется гораздо меньше.

— И все-таки твое предположение кажется мне слишком смелым. — Молли откинулась на спинку сиденья. — И вообще я не вижу смысла в дальнейшем расследовании. Мотив преступления совершенно не вписывается в законы логики.

— Я думал об этом. — Гарри, нахмурившись, выруливал на шоссе. — Мотив преступления может быть таким, который мы не учитывали.

— Да, но только не забывай, что мотивов преступлений существует великое множество. Месть, страсть, жадность — это лишь начало огромного списка.

— До сих пор мы принимали в расчет только месть, — заметил Гарри.

— Мне трудно поверить в то, что я стала объектом мести сразу для двоих недовольных изобретателей, — бесстрастно произнесла Молли. — Одного — еще куда ни шло. Но двоих? А уж о страсти как о мотиве преступления в нашем деле говорить тем более не приходится. В моей жизни до недавнего времени волнующих эпизодов практически не было.

— Тогда остается лишь жадность.

Молли поморщилась.

— Убить меня — это не лучший способ получить субсидию фонда.

Гарри внимательно смотрел на дорогу, и в сознании вдруг с предельной ясностью проступила картина происходящего. Версия выстроилась так четко и быстро, что он даже удивился тому, как долго он не замечал очевидного.

— Вчера вечером, — осторожно начал он, — когда я зашел к тебе в магазин, ты уверяла Брука в том, что не такая уж ты идиотка, чтобы уступить попечительство в фонде кому бы то ни было.

— Да, было такое.

— Молли, а что произойдет с капиталом фонда, случись тебе выйти из игры?

— Что?

— Ты меня слышала. Если с тобой что-то случится, станет ли Келси попечительницей фонда?

— Только по достижении двадцативосьмилетнего возраста. Я составила бумаги именно так, поскольку не хочу, чтобы она взваливала на себя эдакую ношу до тех пор, пока не окончит учебу и не начнет работать.

— Так кто же тогда займет твое место, если не Келси?

— Тетя Венисия.

Гарри тихонько присвистнул:

— Как же я раньше об этом не подумал?

— О чем ты говоришь, скажи на милость? Надеюсь, ты не собираешься обвинить тетю Венисию в заговоре против меня? Это же нелепо. Ее руководство фондом совершенно не интересует.

— Ее-то, может, и нет. Но вот человека, за которого она собирается замуж…