Любовь под прикрытием

Я расстегнула пальто на ходу и подошла к столу. Дёрнула белую ленточку на коричневом. Раскрыла. То, что лежало внутри, было скрыто под круглым белым картоном, на котором написано от руки «Моей жене». Я затаила дыхание, чувствуя, как щекочет душу волнением и любопытством, приподняла картонку. Честно говоря, ожидала увидеть всё,только не это.

Там на подносе, накрытом кружевной салфеткой стояла белая кружка с крышечкой, украшенной голубым восточным орнаментом, похожим на минокари, на такой же тарелке – розовые и голубые французские макаронки, окружающие причудливо свёрнутые блинчики, розово-белый дессерт с клубникой в виде сердечек. Α еще крошечные, будто игрушечные пиалки с разноцветными джемами. Я как была в пальто,так и опустилась на кресло, забыв про Лиду. А она уже заглядывала в коробку с видом ошарашенного Пятачка.

– Любочка, а тут ещё записка есть, – сказала она.

Как будто я сама не видела! Я приподняла овальную этикетку, привязанную атласной ленточкой к ручке чашки, и прочитала:

«Встреча за чаем – та же встреча чувств» 禅 Раф

Я моргнула.

– Очень необычно! Так утончённо! – с восторгом выдохнула Лида. – А можно макаронку, одну?

Я кивнула, всё самурайство из меня выветрилось. Как и мысли из головы.

День только начинался. В дверь постучали. Курьер. Принёс букет стандартных красных роз. Οт Влада. «Я виноват. Прости меня, Люба! Вернись». Угу, не дописал только «Я всё прощу».

Уже бегу, шнурки глажу, как говорит папа.

– Лида, убери это куда-нибудь, – пробурчала я. – В бухгалтерию. Или в холл, к охранникам.

Секретарша с готовностью унесла розы. С лица Лиды не сходила азартная улыбка. Ну конечно, сериал перед глазами! Ещё и зарплату за это получает! Надеюсь, они там ставки не делают на собственного директора? С них станется!

Я вновь засмотрелась на хризантемы, как заворожённая. Красивые… Аж в животе ноет. Гадский гном буркнул в душе: «Подумаешь, цветы?! Разве это всё?»

Я закрыла завтрак крышкой. Включила компьютер. Снова открыла завтрак. Съела…

Как вкусно!

Новости молочного рынка, законопроект о возврате продуктов, рост индекса ФАО на молочку, письма и требование предоставить новый пакет документов от СанЭпидемНадзора живо вернули меня с небес на землю.

Подворовывая оставшиеся макаронки, я ударилась в работу. И всем сотрудникам пришлось, включая «нашего дядечку», усатого технолога. Кажется, мадам Рылевская из СанЭпидемНадзора очень истосковалась по взятке, уже третье письмо прислала. Просто так не отвяжется. Впрочем, если раньше от таких госнаездов меня накрывала паника, то по сравнению с иранской контрразведкой, виселицей и козней нелегальных торговцев оружием мадам Рылевская показалась мне угрозой ерундовой. Чего мучиться? Надо просто брать и делать.

Просит данные? Будут ей данные! И экскурсия по складам и цеху. Пусть не надеется там крысу найти, я с видеозаписью тур проведу!

Ближе к обеду на улице поднялась метель, заворачивая серую Москву в свежий, морозный пух. Жаль, что на пластике не бывает узоров. Сейчас бы всё окно разрисовало… В дверь снова постучали. Курьер, показательно пыхтя, внёс в мой кабинет коробище и попросил расписаться.

– Что это? От кого? – спросила я, прикидывая, что там может быть. Судя по размерам, новый сейф, стиральная машинка или мини-холодильник. Хм… Главное, чтобы не бомба.

Парень глянул на квитанцию.

– Не указано.

Впрочем, я уже догадывалась. Лида и не собиралась выходить из моего кабинета, кружа вокруг коробки, как мамин кот, услышавший звук консервного ножа. И я сказала:

– Тащи что-нибудь для разрезания скотча.

Я вспомнила, что Люба – это от слова «любопытство», так во мне всё зарделось от нетерпения. Мы вскрыли одну коробку, внутри оказалась другая. А затем ещё. Скоро стол для переговоров был завален упаковочной бумагой, пол под ним – пустыми коробками. Наконец, мы с Лидой извлекли на свет Божий большую прямоугольную коробку, на которой был наклеен белый стикер «Моей жене». Сердце ухнуло. Что же там?!

Я быстро сняла крышку и потеряла дар речи. Горностай…

Лида присвистнула:

– Офиге-еть…

Я выставила вперёд палец: молчи! Потянула вверх мохнатое чудо. И предо мной, как меховой цветок, распустилась до самого пола расклешенная шуба из шоколадной норки с горностаевым капюшоном и оторочкой по краю, как мантия царицы. Ох… И ещё кожаный пояс. На пол упала этикетка с надписью: «Я обещал». Я подняла её, боясь смять шубу. Но позвольте, это же целое состояние! Не то, что моя по скидке. Такой подарок если принимать, то точно никакого развода ни на полях, ни за пазухой. Или не принимать. Но как же…

– Какая красота-а-а! Примерьте! Пожалуйста, примерьте, Любочка Алексеевна! – вызволила меня из оцепенения Лида.

И я не удержалась. Решу потом, что делать. Шуба села, как влитая, приятно окутав кожу теплом. Хотя бы на секундочку! Боже…

Я покрутилась, чувствуя, что голова кружится и гудит от скачущих мыслей. Потом я выставила из кабинета радостно возбужденную Лиду. Мне надо было подумать. Шубку снимать не хотелось, но я сняла. Позвонила Сёмину, потому что папа предупредил, что сегодня опять уедет в Иран.