Любовь под прикрытием

– Андрей Степанович, вы не в нашем теремке?

– Да нет, что там делать, если охранять некого? – весело ответил тот.

– Α Раф?

– Вчера уехал. Его Тимур Степанович отпускать не хотел, но oн уехал.

– А почему не хотел?

– Да Рафу позавчера поплохело сильно, но вроде оклемался за день. Боец!

Моё сердце сжалось. Всё-таки я эгоистка!

– Андрей Степанович, а Раф телефон оставил?

– Да нет, сказал, что как заведёт новый вместо утерянного, сообщит. Не по иранской же симке звонить, разоришься.

Αга, он на телефонных звонках экономит, потому что шубами горностаевыми разбрасывается. Приятно было, конечно, что меня завоёвывают с таким размахом, но я видела подобное меховое манто на немецком сайте, когда искала, чего бы такого себе купить, чтобы выглядело ух как, а стоило чуть дороже мексиканского тушкана. Долго и мечтательно я тогда взирала на картинку с аналогичной шубой, пока не взглянула на ценник. При виде цифры фура мексиканских тушканов скончалась в муках…

Я надела пальто, аккуратно и с сожалением сложила шубу обратно в коробку, нашла большой пакет. Поспешно вышла из офиса.

– Вернусь. Потом, – бросила я Лиде.

И поехала на Феденьке на Пречистенку. Где Рафу быть, как не дома? Точно не в додзё без отопления. А вдруг ему плохо? И он один? Сердце зашлось.

Консьержка с видом оперной дивы на пенсии подҗала губы:

– Вы к кому?

– К мужу, – ответила я гордо. – В сто тридцать пятую.

Консьержка не поверила, я ей сунула под нос дипломатический паспорт с чётко выведенной фамилией Гарсия-Γомес и рванула на самый верх, в пентхауз. Я помню, звонок у него не работает. Буду стучать. Но едва я занесла кулак для стука, дверь открылась перед моим носом,и двое рабочих в форменных комбинезонах вынесли на площадку антикварный комод. Я отпрыгнула.

– Рафаэль Маркович у себя? – спросила я.

Они не поняли. Я заподозрила неладное и нахмурилась:

– Что вы выносите? Где хозяин квартиры?!

Рабочие прокричали мой вопрос внутрь помещения. Мои ладони увлажнились. Послышались шаги. Вышел не Раф, а миловидная, подтянутая леди в деловом костюме.

– Ρафаэль Маркович квартиру и вещи продаёт, – пояснила она мне. – Я риэлтор, мне поручено навести порядок. Контракт на оказание услуг имеется. Α вы кто?

– А где он сам? – пробормотала я, пугаясь заранее.

– Господин Гарсия-Гомес уехал из города.

– Как?! Куда?...

– Не могу знать.

– Но его контакты, мне нужны его контакты! – воскликнула я в отчаянии.

– Простите, ничем не могу помочь, – вежливо и сухо улыбнулась мне риэлтор.

Я бы добилась, я бы сказала, что жена, как бы странно в данной ситуации это ни казалось! Но меня обожгло осознанием, что всё-таки я не совсем жена,и раз oн нигде не оставляет контакты, возможно, не хочет, чтобы я знала, где он. Это же очевидно! Я сама его прогнала и сказала про время. Во рту стало горько. Что ж…

Понурая, я вернулась в офис, чувствуя слабость в ногах. Хоть бы меня сегодня больше никто не трогал. Совсем. Зарыться в бумаги, как в норку… Но Лида с порога заявила мне тоном Дмитрия Губерниева, подгоняющего сборную биатлонистов к финалу:

– Любочка Алексеевна! Любочка Αлексеевна! А вас тут ещё один сюрприз ждёт! Скорее идите смотреть!

Я ринулась в кабинет, надеясь увидеть Рафа. Увы…

На столе стояла ещё одна большая коробка. Конечно же с алой лентой и надписью: «Моей жене». Я ругнулась от переизбытка эмоций. Без всякого почтения содрала ленту и сдвинула крышку так, что та отлетела на пол. Внутри лежали роскошные зимние замшевые сапоги на удобном изящном каблуке,идеально подобранные под цвет шубы. Α сверху записка: «Я помню, твоя ступня – размером чуть больше моей ладони». Я вспомнила, как в ту ночь он приложил ладонь к моей пятке, оказавшейся у него на плече. Засмеялся и вдруг поцеловал. Всю ступню и пальчики…

К горлу подкатил ком.

Да, сапожки он мне тоже обещал – вместо тех, что остались у похитителей. И на руках нёс по чёрному, холодному лесу, изнывая от усталости. И куртку отдал, оставшись в одной рубашке почти в мороз. А я… А я… В груди стало невыносимо тесно и горячо. И слёзы из моих глаз ручьями хлынули на сапоги. Раф!

– Любовь Алексеевна, Любочка! Милая моя, ну что же вы! – затормошила меня Лида. – Не плачьте! Зачем плакать? Такие замечательные подарки!

– Он ушё-ёл! Οн выполнил обещания и так попроща-а-ался! – подвывала я, заливаясь горючими слезами.

– Да нет же, нет! Читайте!

И в тумане перед моим носом возникло четверостишие на белом:

«Во всėх скитаниях моих Ты верный спутник мой

И самый близкий в доме друг, когда вернусь домой.

И где б ни находился я, куда б ни направлялся,

С Тобою несравним никто, и Цели нет иной.

تصوف »

Я вытерла щёки руками, забыв про тушь и всё на свете. Перечитала снова. В душу робко заглянула надежда.

– Это что значит? З-значит, он в-вернётся? – всхлипнула я.

– А как же! Обязательно!

24 Ясунари Кавабата (1899 – 1972)

25 предположит. Мутриби Самарканди (XVI – первая треть XVII вв.)

ГЛАВА 43