Любовь под зонтом

— Милая, я пока не готова с ним встретиться. Мне… — мама посмотрела в сторону, прикусив нижнюю губу, собралась с духом, продолжила: — пока нелегко даётся… смотреть на чужое счастье. Я… прости, дочь… я начинаю сравнивать и думать о мужчинах нехорошее. Боже! Да я даже так смотрю на родного сына! — женщина прикрыла глаза руками и задрожала от сухих слёз.

Настя замерла. А вдруг и её ждёт нечто подобное? Вдруг это какое–то семейное проклятие? А вдруг…

«Ну уж нет! — осадила себя девушка. — Никаких глупостей! Случай с отцом — один на миллион. А Дима не такой, совсем не такой. Ни капельки не такой! У них–то как раз нормальная семья, будем брать с неё пример, а не с моей, если что. Карина вроде адекватная мадам и не против меня. Блин, может, всё–таки с ней поговорить? Ладно, с Димкой мы и сами разберёмся, маму бы утешить. Ой, а ещё с Борей разговоры разговаривать, вот это действительно страшно».

— Мамуль, успокойся, пожалуйста. На тебя больно смотреть. Ты ни в чём не виновата. Ма, ну успокойся. Ну, пожалуйста. Мамуль. Я вернусь от бабушки и поговорю с Борькой, а ты пока постарайся отвлечься, займись собой. Или, может, — девушка замерла в нерешительности, но всё–таки сказала то, что думала: — может, тебе сходить к психологу? Ты не думай, что я… Ой, блин. Ну… Мам, такая ситуация, здесь, мне кажется, без специалиста не обойтись. Ты ведь варишься в этом чуть ли не год, а до сих пор не пришла в себя до конца. Сходи! Я точно знаю, что Алёна Игоревна ходила, когда Маришка замуж вышла не так, как ей хотелось. Могу узнать телефон. Ладно? Узнаю?

— Психолог — это как–то…

— Да нормально это, мам! Ненормально — это то, как живёт отец! Но, знаешь, Бог ему судья. Наше дело — сохранить мир в нашей семье. — Настя говорила жёстко и убеждённо. — Не бойся, сходи. Нас не будет как раз, ты можешь и поплакать спокойно, и, ну я не знаю, что ты там ещё будешь делать. Короче, давай решать проблему! Я вернусь и помогу, ладно? И Борьке скажу.

— По–хорошему, это должна сделать я, — мама глубоко вдохнула, надув обе щеки, и шумно выдохнула воздух. — Чтобы он не обиделся. Он ведь чувствовал, что что–то не то, выпытывал у меня. Ладно, — она выпрямила спину, как ученица младших классов, и посмотрела такими же, как у дочери, зелёными глазами неожиданно спокойно. — Я сама с ним поговорю. Ты езжай в деревню, вернёшься, буду в норме. Что–то я действительно слишком сильно позволила себе расклеиться. Не дело это.

— Ма, я к бабуле еду с Димой, — призналась Настя. — Она разрешила.

— Серьёзно?

Комичное выражение на лице матери удивило и насторожило девушку, а уж полыхнувшие таинственным огнём глаза — так вообще.

— Ну, да, — Настя села боком, посмотрела искоса.

— Хорошо вам съездить!

Настроение матери резко улучшилось, и она засновала по кухне, убирая остатки вездесущей муки, домывая посуду, подхихикивая и даже что–то тихонько напевая под нос.

«Странненько. — Настя нахмурилась и пыталась разгадать, что так развеселило ещё недавно рыдающую взахлёб маму. То, что та была в хорошем настроении, безусловно радовало. Только вот чувствовала она неладное. — Может, у бабули какой–то способ привечать женихов? А может, она просто порадовалась, что у меня с Димой всё серьёзно, что я уже его знакомлю с семьёй? Блин, как сложно быть взрослой! Вечно какие–то головоломки! Ладно, главное, что спать она ляжет в нормальном настроении, хоть отдохнёт».

Но вот самой Насте не спалось. В квартире давно установилась тишина, только и был слышен звук капающего крана в кухне.

«Борьке надо сказать, чтобы зашёл, сделал, — отметила машинально про себя девушка. — Вот вечно так, ломается всё, как он за порог, а при нём — хоть бы хны. Его даже сантехника боится!»

Настя хихикнула нелепой мысли и тут же разрыдалась. Чего не хватало отцу, ведь у них всегда была такая замечательная семья? Зачем ему ещё дети? Ну, изменял бы, такое и у других бывает, а он по полгода, а то и дольше, не появляется дома. Это она хоть как–то могла понять. Думала, что могла бы… Но семья, дети! Такое предательство!

Истерика и бурные рыдания прошли столь же внезапно, что и наступили, оставив после себя опустошённость и тупую ноющую боль в груди и неприятный тяжёлый ком в желудке. Настя утёрла мокрые солёные щёки краешком одеяла, шмыгнула носом и улеглась, укутавшись как мумия.

«Это у меня, получается, есть ещё братья. Их двое? Блин, надо было у мамы поточнее спросить, вдруг она знает. А они считаются? Мне надо с ними как–то поддерживать связь? Ведь они не виноваты в том, что отец… А та женщина, она знает? Блин, бедная мама! А Борька? Надеюсь, он не придушит отца. Надо попробовать с Маришкой встретиться завтра. А Диме ведь тоже надо будет сказать, да? Кошмар! И как смотреть в глаза отцу, когда он вернётся? Смогу ли я не разрыдаться позорно?»

Бесконечные вопросы роились в голове, болючими укусами впиваясь прямо в сердце и не давая уснуть. Настя отключилась, когда за окном уже стало светать. Наступал новый день. День отъезда.

Глава 29