Любовь под зонтом

Настя и не думала, что способна на такие глубокие чувства. Собственнические. Непримиримые. Бушующие. Но сейчас, после предательства отца, неподдельных боли и отчаяния матери, после собственных переживаний и страхов, она словно родилась заново. Для любви. Для счастья. Для него, Димы.

И пусть это случилось в неромантичном месте, в неподходящее время, и наверняка за ними подглядывали через стеклянное окно проснувшиеся пассажиры. Ей было наплевать. Она была просто счастлива. Она любила и её любили. Он, её мужчина.

Огромные прозрачные капли стремительно прокатились по щекам и упали на грудь, но Настя этого не почувствовала, это было неважно. Она целовала его со всем безумием и страстью по–настоящему любящей женщины. И обнимала сильно, жадно. И гладила тонкими пальчиками по спине нежно, чтобы через мгновение впиться пальцами, прижимая к себе сильнее.

— Вот это я понимаю «доброе утро», — немного ошарашенно, хоть и довольно, вымолвил Димка, когда они наконец разорвали объятия.

— Дурак, — глядя в пол, отвечала ему Настя. — Я просто тоже тебя люблю. Давай потом поговорим, ладно? Наверняка сейчас все поползут в туалет, а мы здесь мешаем.

— Да и пофиг. Насть, что случилось? Я правильно понял, что…

— Да правильно, правильно, — нетерпеливо перебила девушка. — У нас дома просто звездец. Не хочу рассказывать, так как ударюсь в слёзы, и малые будут переживать, они всегда просекают, если я реву.

— А у нас…

— … всё хорошо, — закончила Настя, в очередной раз перебив любимого. — Идём к мелким.

— Иван Иванович и Полина Семёновна, Иван Иванович и Полина Семёновна, — бормотал под нос Димка, стоя с чемоданами и сумками в тамбуре.

Близнецам, как обычно вовремя, захотелось в туалет, и они с Настей удалились, оставив парня одного. И не появлялись, хотя проводник десять раз предупредил, что остановка чисто символическая и выскакивать на перрон надо ну очень оперативно.

Поезд уже тормозил, а хулиганьё так и не появлялось, и Дима начинал всерьёз нервничать. Выгружаться ему без них, не выгружаться — было совершенно не ясно. А если они не успеют выйти? А вдруг у них с собой нет денег и они не смогут вернуться, если проедут? Можно ли бросить эти чёртовы чемоданы и запрыгнуть в вагон на ходу при необходимости? И можно ли вообще их бросать, или там не одежда, а стекло и какая–нибудь мелкая техника?

— А ну бегом! — донёсся сквозь перестук колёс голос Насти, и он облегчённо выдохнул. Успели!

Проводник уверенными привычными движениями за доли секунды открыл двери, выпустил ребят и даже помог с багажом. Коротюсенький перрон оказался совсем в другом месте, и компании пришлось выгружаться прямо на сырую землю, поэтому помощь оказалась не лишней.

— С приехалом! — с непривычным Диме акцентом поприветствовал их мощный, статный мужчина.

— Деда! — в два голоса заорали мальчишки и через секунду уже сидели у того на руках.

— Дедуля! — не менее звонко крикнула Настя и тоже не стала чинно стоять и дожидаться — подбежала к дедушке, обняла прямо вместе с повисшими на нём братьями.

— Здравствуйте. — Дима вытянулся по струнке смирно. Отчего–то шуточка «можете не переживать, я сверху прыгать не буду» застряла где–то в горле, а имя дедушки вылетело из головы, будто он его и не знал. Да и не казался этот высокий, крупный мужчина дедушкой, уж больно молодо выглядел.

— Ишь, как замер–то! Правильно! — раскатисто заявил Иван Иванович. — Поглядим сперва на тебя, а то, может, и не придёшься ко двору.

Мужчина заломил бровь, и Дима понял, что его откровенно подкалывают. Только вот отмереть пока не получалось. Не думал, не гадал он, что знакомиться с роднёй любимой девушки в статусе не просто друга, а уже парня, даже жениха — такое нервнозатратное дело. И оказался не готов. Абсолютно не готов.

— Дедушка, ну чего ты так? — попеняла ласковым голосом Настя.

— А ты, красавица, в мужские разговоры не лезь, уж будь добра, — посмотрел на внучку из–под тёмных с явной проседью бровей дед. — Мы сами разберёмся.

Фраза «Этого я и боюсь» буквально повисла в воздухе. Настя только посмотрела на дедулю предупреждающе, защищая своего мужчину и свой выбор, но вслух спорить не стала. Может, и есть смысл, чтобы они поговорили по–мужски. Кто его там знает, что это значит, в конце концов?

Близнецы, никого не дожидаясь, умчались по тропинке к бабушке, Иван Иванович шёл молча, что–то обдумывая, а не болтая с внучкой, как это обычно бывало, и Настя с Димой смогли наконец отдохнуть от шума, который в больших количествах производили два мальчугана уже почти восьми лет.

Запах травы, полевых цветов и речной тины, ярко палящее солнце, щебет птиц, стрекотание сверчков и, вполне возможно, ещё каких–то незнакомых насекомых настраивали на благодушный лад настолько, что Дима смог немного расслабиться. Несколько минут перерыва до знакомства с бабулей своей ненаглядной.