Любовь покоится в крови

Директор медленно и осторожно, словно заторможенный разлитой в воздухе жарой, опустился в кожаное кресло, вытер рукавом лоб и широко зевнул.

– Боже мой, – пробормотал он, – как же я устал. Сомерс… Молодой парень. Учился в Мерфилде, где был старостой в пансионе Лава. Тот высоко ценил его. Вообще он всегда имел любимчиков – один из его немногих недостатков. В Мерфилде он так благоволил к Сомерсу, что многих это возмущало. – Директор снова зевнул и извинился. – Сомерс преподавал английский, – добавил он. – Умный, однако дьявольски тщеславный. Пришел к нам из армии.

– Женат?

– Нет. Снимает… то есть снимал квартирку в Кэстривенфорде, в симпатичном домике в палладианском стиле. Кажется, его построил Николас Реветт. То, что он предпочитал жить за пределами школы, меня не удивляет. Я бы и сам, если бы у меня была возможность… Впрочем, это неважно.

– У Сомерса есть родственники? Друзья?

– Никого. Родители умерли, а сестер и братьев нет. Что касается друзей – сомневаюсь, что он здесь с кем-нибудь сошелся. Опять же, об этом лучше спросить у Этериджа. Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо. – Фен выпустил струйку дыма и проследил, как она растаяла в свете лампы. – В любом случае сначала надо осмотреть трупы. Надеюсь, суперинтендант не станет возражать против моего участия в этом деле?

– Вряд ли. – Директор взглянул на часы: они показывали двадцать пять минут двенадцатого. – Скоро мы это выясним.

Суперинтендант прибыл через пять минут. Он был в форме, а обычное выражение тревоги на его лице превратилось в гримасу человека, ожидающего неминуемой катастрофы. Фену показалось, будто Стэгг, как буриданов осел, не знает, с чего начать. Вместе с ним приехали врач – коротышка с красными воспаленными глазами, аккуратной бородкой и неожиданно злым лицом, – сержант, сжимавший в руках потертый черный саквояж, и констебль. У подъезда остановилась «Скорая», и санитары в белых халатах начали расхаживать в призрачном свете фар, ожидая, когда понадобится их помощь.

После того как с формальностями было покончено, Стэгг обратился к Фену.

– Убийства – не совсем мой профиль, – признался он. – Разумеется, если в данном случае речь идет об убийстве. Короче говоря, сэр, если желаете помочь мне, я с удовольствием воспользуюсь вашим ценным опытом.

Стэгг криво улыбнулся, и этот намек на веселость придал его мрачной физиономии еще более зловещий вид.

Фен пробормотал что-то в знак благодарности.

– Превосходно, – произнес директор, героически подавив зевок. – Надеюсь, вы понимаете, Стэгг, до какой степени я расстроен. Не говоря уже о моих личных чувствах, вся эта трагедия случилась в неудачное для школы время. Понятно, что совсем замолчать убийства не удастся, но тем не менее…

– Вы хотите, чтобы я действовал как можно незаметнее? – Стэгг поднял указательный палец, как бы приглашая оценить его догадливость и деликатность. – Я прекрасно понимаю ваше положение, доктор Стэнфорд, и постараюсь сделать все, что в моих силах. Если нам повезет, то газеты узнают обо всем только после актового дня. Впрочем, неизбежные слухи…

– Слухи непременно возникнут, – согласился директор. – И нам придется с этим смириться. К счастью, заявок о приеме в нашу школу гораздо больше, чем имеется свободных мест. Когда появятся новости, произойдет небольшой отток, и кое-кто из родителей заберет детей, но я не сомневаюсь, что мы полностью укомплектуем учебные места.

Директор замолчал, очевидно, вспомнив, что сейчас не самый подходящий момент обсуждать школьные проблемы.

– По-моему, пора заняться трупами, – кровожадно заметил врач, – а то мы так до утра провозимся.

Стэгг кивнул, встал и неуверенно взглянул на Фена.

– Я думаю, сначала мы отправимся к Сомерсу, а потом заглянем в дом мистера Лава.

– Прекрасный план, – одобрил Фен. – Идемте.

После короткой заминки вся компания, теснясь в дверях, вышла в темноту.

Директор включил взятый с собой фонарик и в полном молчании повел гостей к Дому Хаббарда. В лицо им дул легкий ветерок, маня призрачной возможностью прохлады. Над головой в просветах облаков мерцали редкие звезды. Перейдя с лужайки на дорогу, они гулко застучали башмаками по асфальту, тяжело и медленно переводя дыхание, словно в теплом парном воздухе не хватало кислорода. Вскоре перед ними появилась увитая плющом стена, и они вошли в учебный блок.