Любовь с привкусом проклятья

Я слишком далека от магии, чтобы понять, что именно происходило, лишь в какой-то момент княгиня закричала, а из шрамов на ее лице потекла кровь. И вдруг все звуки смолкли. Резко, неожиданно, словно кто-то надел меховую шапку и натянул по самые уши. Виталлески открывала рот и царапала лицо, но я ничего не слышала. Огонь от факелов разгорался все ярче, вынуждая зажмуриться. А когда глаза вновь открыла, обнаружила вокруг сплошную темноту.

– Что случилось?! – нервно спросила я, силясь разглядеть хоть что-то, но, увы, не видела даже собственных ног.

– Все в порядке, так и должно быть.

Из темноты появился сан Венте. Он смотрел устало и спокойно и чего-то ждал…

А потом вдруг прислушался и кивнул.

– Что? Что ты слышал? – Я нахмурилась. – Почему я ничего не слышу?!

– Ты не маг, – он улыбнулся, но тут же вернул серьезное выражение лица, словно понимая, как неуместна сейчас любая улыбка. – Я должен извиниться.

– Да уж, не мешало бы.

– Мой характер оставляет желать лучшего, но я вовсе не хотел тебя так сильно запугивать.

– Не надо было вообще это делать.

– Надо. Твое согласие на ритуал должно было стать добровольным.

Я презрительно скривила губы.

– Брачная клятва не оставляла выбора.

– Брачная клятва не имела силы, ритуал для Милады, а не для меня. – Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул. – Я опять тебя обманул, но это в последний раз.

– Ты… ты…

– Солнечная дева должна была добровольно ступить в ритуальный круг, даже не помышляя о том, что может этого не сделать.

Я распахнула глаза.

– И тебе не пришло в голову, что можно обойтись без угроз?!

– Только два чувства заставляют идти человека против своих принципов: страх и любовь.

– Что же ты не воспользовался вторым чувством? – спросила я и по тому, как дернулась его щека, заранее поняла ответ.

– Меня сложно полюбить, – он растянул губы в бездушной улыбке, – зато легко бояться и ненавидеть.

Мгла вокруг начинала постепенно редеть, кое-где проявляя очертания стен, но ни княгини, ни Филина все еще видно не было.

– Они тоже нас не видят и не слышат. Мы для них в ином мире. – Сан Венте склонил голову набок. – Если ритуал поможет, я дам тебе все, что душа пожелает. Выполню любое желание, клянусь.

– Разбрасываешься клятвами, – пробурчала я, надеясь, что все действительно пройдет хорошо. Развод неосуществим, но если супруг выполнит любое условие, то потребую жить порознь и не вспоминать друг о друге до конца жизни! – Ты очень любишь сестру, раз решился на темную магию.

– Ее шрамы по моей вине.

– О, чем же она тебе так насолила?

– По моей вине, но не моими руками. Просто один человек решил, что проклинать меня уже неинтересно, и выместил злобу на Миладе.

– Жестоко. – Я взглянула вниз и с радостью увидела подол своего платья. Тьмы становилось все меньше.

– Эрина, – голос сан Венте звучал глухо. – Шрамы доставляют огромную боль, каждую ночь они сводят ее с ума.

– О…

– У меня нет никого кроме сестры, Милада единственная, кто любит меня, невзирая ни на что. Ей плевать на внешность, плевать на слухи, она всегда рядом, в какой бы бездне я ни оказался. Ради нее я пойду на что угодно, даже на нарушение запретов короля.

– Понимаю.

Я правда понимала. Сан Венте не такой человек, чтобы разбрасываться своим. А Милада Виталлески была именно «своей». Она принадлежала его роду по крови и по разуму, заменяла ему мать и верного друга. Она была той, кто утирал горькие мальчишеские слезы в далеком детстве, успокаивал после первой любви, внушал желание жить дальше после отвратительных шрамов. Сестра была его семьей. А я… Я была никем. Девчонкой, лишь случайно подходившей под ритуал. О моей жизни он предпочитал не думать.

– А если бы ради княгини надо было кого-то убить, ты бы убил? – Я посмотрела ему прямо в глаза.

– Это все, что тебя интересует?

– По-моему, вполне уместный вопрос. Вот, например, твои жены… они мертвы?

– Да. – Сан Венте не отводил взгляда, но я заметила, как напряглись его скулы.

– Все три?

– Да.

– Звучит вдохновляюще… Но самое страшное – уверена, ты сейчас не лжешь.

Не знаю, на что я надеялась, что хотела услышать? Почему-то казалось, что именно сейчас, пока мы находимся на изнанке мира, пока наша жизнь в руках друг друга, все будет по-другому.

– Их смерть на моей совести, – сказал сан Венте, не давая возможности как-то по-иному осмыслить его слова. – Я отправил их к праотцам.

* * *

Тьма ушла так же неожиданно, как и появилась. Филин вздернул руки вверх и продолжил речитатив, но теперь я его видела и слышала.

Виталлески по-прежнему лежала на камне, но ее лицо прикрывали разметавшиеся пряди волос, и понять, подействовал ли ритуал, не представлялось возможным.

Сан Венте сверлил меня непонятным взглядом и, не будь тут чародея с княгиней, продолжил бы разговор. А я настойчиво отводила глаза. Как общаться с тем, кто признался в причастности к смерти троих людей? Если раньше это было лишь подозрением, то теперь…

– …и солнце вошло во тьму! – неожиданно громко сказал Филин.

Звуки опять пропали, но тут же возобновились стоном Виталлески.

– Милада! – Сан Венте бросился к сестре и осторожно убрал волосы с ее лица. Шрамов не было.