Любовь с привкусом проклятья

Красный редко идет блондинкам. Слишком сложно выбирать подходящий оттенок, отбрасывая в сторону карминный, рубиновый, гранатовый, вишневый… Мамино платье было благородного винного цвета, того самого, когда в наполненный бокал попадает лучик летнего вечернего солнца.

Я повернулась к зеркалу боком и оценила затянутую в корсет талию.

– Ирис, шнуровку поправь.

Глубокое декольте, изящные рукава, лиф с тонкой вышивкой и пышная двухслойная юбка – что еще надо, чтобы чувствовать себя желанной?

– Ненавижу красный, – поморщилась я.

– Вы же сами захотели. – Ирис недоуменно моргнула. Видимо, подумала, что мое недовольство адресовано лично ей.

– Захотела. Не зря же платье лежит, надо хоть раз надеть, а тут повод подходящий.

Захотела… Лишь бы не напрасно. Я огладила юбку и, еще раз взглянув в зеркало, направилась к гостям.

Его величество о чем-то мирно беседовал с сан Венте и мое появление не сразу углядел. Супруг, казалось, вообще ничего не заметил, даже немного обидно стало.

– Все хорошо? – Я подошла ближе и мило улыбнулась.

– Просто прекрасно, к графу никаких нареканий, – ответил король и, оценив платье, многозначительно хмыкнул.

А сан Венте не сводил с меня глаз. Оказывается, как мало нужно человеку для самовыражения. Вот казалось бы, такая мелочь, как платье. О чем оно может сказать? Подумаешь, надела и надела… Но как много оно значило для графа. В его черных очах отразилось столько эмоций, что даже удивительно, как такой ураган может помещаться в одном-единственном человеке? Сан Венте был приятно удивлен и… растерян.

Он протянул мне руку.

– Ваше величество, могу я перемолвиться с женой парой слов?

– О, конечно, Грег! Я пока погреюсь у камина. Кто бы мог подумать, что в замке теплее, чем в королевском дворце? Кажется, начинаю понимать, что ты имел в виду, говоря об уюте.

Сан Венте вежливо улыбнулся и, в очередной раз выразив радость от внезапного посещения столь высокородной особы (звучало вполне искренне), потянул меня в сторону.

– Красный, – сказал он, едва убедившись, что гости ничего не услышат. – Ты надела красный…

– Надела. – Я немного склонила голову набок, позволяя сережкам сверкнуть из-под локонов.

– Но ты не любишь красный.

– Не люблю.

– Тогда зачем? Разве этим ты не пошла против желания? Разве не нарушила так горячо лелеемую свободу? – Голос сан Венте звучал твердо и хрипло.

– Я подумала, тебе будет приятно.

– Мне? – Он приподнял брови. Совершенно незаметно, вскользь, но от этого движения его лицо преобразилось, исчезла бесчувственность, которой мужчина прикрывался по многолетней привычке.

– Это цвета твоего рода, в доме находится твой сюзерен, я замужем за тобой… Слишком много «тебя», чтобы игнорировать.

– Нас. Слишком много «нас». – Сан Венте склонился к моему лицу, вынуждая отступить на пару шагов назад и спрятаться в тени книжного шкафа. – Это теперь и твой род тоже, твой сюзерен и замужем за мной именно ты.

Он смотрел прямо в глаза, будто пытался что-то решить, что-то понять, но никак не мог. Его взгляд, внимательный и тяжелый, врывался в душу, не позволяя закрыться, отвернуться, спрятаться.

– Эрина, – сан Венте запнулся, – ты понимаешь, что этим платьем позволяешь думать…

– Что?

– Что судьба бывает милосердна.

Я хотела переспросить, уточнить, но мужчина не желал слушать. Он порывисто наклонился, прижавшись губами к моей щеке, и замер.

– Не надо, ну что ты. Зачем? – попыталась отодвинуться я.

– Тянет. Ты иногда такая… такая… Не дергайся, ничего против воли не будет, я же обещал. Да и люди вокруг…

– Как будто тебе кто-то может помешать.

От него пахло вином и пряностями. Видимо, пока переодевалась, граф угощал гостей. Ну и правильно, надо же было чем-то их занять.

Я хотела чуть извернуться, выскользнуть, но сан Венте не позволил. Глухо рыкнул и, сильнее прижав к себе, поцеловал. Легкое, нежное прикосновение к губам постепенно перерастало в горячее, жадное действо, заставляющее трепетать все тело.

Поцелуй был сладким и тягучим, ласковым и требовательным. Сан Венте пытался выразить все, что держал в себе, что хотел сказать вслух, но не смел.

Где-то там были гости, они шумели, разговаривали, смеялись, но мы, надежно укрытые тенью, не слышали ничего.

Знаете, бывает такая странная тишина перед раскатом грома? Молния уже мелькнула, и ты начинаешь считать секунды до оглушающего звука. Раз, два, три.

Когда сан Венте оторвался на миг, чтобы заглянуть в глаза, я вдруг поняла, что не хочу ни грома, ни дождя. Ничего не хочу! Только слушать тишину…

От следующего поцелуя перехватило дыхание, а сердце забилось мелкой дробью. Его губы сводили с ума, обещая все что угодно. Уговаривали, клялись, дарили тепло и ласку.

Как сан Венте мог быть таким разным? Словно два человека уживались в одном теле. И если первый часто бывал холоден, то второй целиком и полностью состоял из внутреннего огня. Первого я держала на расстоянии, а второго… второго не хотелось отпускать.

Мужские губы плавно перетекли на подбородок, шею, коснулись оголенного плеча и вернулись к виску.

– Девочка моя, – сбивчиво шепнул он. – Какая же ты…