Любовь, сексуальность и матриархат: о гендере

4. Революция детей и подростков. В прошлом дети могли бунтовать лишь нерациональными способами – отказом от еды, плачем, запорами, ночным недержанием и общей строптивостью, но начиная с девятнадцатого века у них появились заступники (Песталоцци[58]

, Фрейд и другие), делавшие упор на то, что у детей есть собственная воля и желания и к ним следует относиться всерьез. В двадцатом веке движение в этом направлении продолжилось, набирая силу и глубину, и самым влиятельным его сторонником стал доктор Бенджамин Спок. Что же касается подростков и молодежи постпубертатного возраста, то они теперь говорят сами за себя – и уже отнюдь не робким голосом. Они требуют права быть услышанными, права серьезного отношения, права быть активными субъектами, а не пассивными объектами в системе, которая контролирует их жизнь. Они нападают на патриархальную власть прямо, энергично – а иногда и злобно.

5. Образ потребительского рая. Наша потребительская культура создает новый образ будущего: если мы продолжим идти по пути технического прогресса, то в конце концов достигнем точки, в которой ни одно желание, даже из тех новых, что непрестанно продолжают появляться, не останется неисполненным; исполнение будет мгновенным и не потребует от нас никаких усилий. В этом видении будущего техника наделяется характеристиками Великой Матери, технической, а не природной, которая кормит своих детей и успокаивает их неумолкающей колыбельной (в форме радио и телевидения). По ходу процесса человек эмоционально превращается в младенца, которого успокаивает надежда на то, что материнская грудь всегда будет обильно снабжать его молоком и что индивидууму более не нужно принимать никаких решений. За него это станет делать сама техника. Толковаться и воплощаться эти решения будут технократами – новыми жрецами зарождающейся матриархальной религии, богиней которой выступает Техника.

6. Определенные матриархальные тенденции можно наблюдать и в некоторых слоях – более или менее – радикальной молодежи. Не только потому, что они строго антиавторитарны, но и потому, что они приветствуют вышеупомянутые ценности и установки матриархального мира, описанные Бахофеном и Морганом. Идея группового секса (и та его разновидность, что чаще встречается в пригородах среди представителей среднего класса, и принятая в радикальных коммунах с совместной половой жизнью) имеет тесную связь с бахофеновским описанием ранней матриархальной стадии человечества. Можно также поразмыслить, не связана ли тенденция к смягчению половых различий во внешности, одежде и т. д. с тенденцией к упразднению традиционного статуса мужчины и к снижению поляризации полов, и не чревато ли это (эмоциональной) регрессией к прегенитальной стадии младенца.

Есть и другие особенности, которые подтверждают предположение об усилении тенденции к матриархальности среди этой части молодого поколения. Сама «группа», кажется, берет на себя функцию матери; потребность в немедленном удовлетворении желаний, пассивно-рецептивная установка, наиболее ярко проявляющаяся в одержимости наркотиками, потребность близкого контакта и физических прикосновений – все это, по-видимому, указывает на регрессию к связи младенца и матери. Во всех этих отношениях молодое поколение, как мне кажется, не столь сильно отличается от старших, как они сами считают, хотя их модели потребления имеют иное содержание, а отчаяние они выражают открыто и агрессивно. В этом неоматриархате вызывает беспокойство тот факт, что перед нами простое отрицание патриархата и прямой регресс к инфантильному мироустройству, а не диалектическая прогрессия к более высокой форме матриархизма. Популярность Г. Маркузе[59]

среди молодежи, как мне кажется, во многом опирается на то, что он пропагандирует инфантильную регрессию к матриархату, делая этот принцип более привлекательным посредством революционной риторики.

7. Возможно, эти социальные изменения сыграли свою роль в появлении ветви психоанализа, которая взялась скорректировать старую идею Фрейда о центральной роли сексуальной связи между сыном и матерью и вытекающей из этого враждебности по отношению к отцу, выдвинув новую концепцию ранней «доэдипальной» близкой связи между младенцем и матерью, не зависящей от пола ребенка. Работа Бахофена, если ее тщательно изучат психоаналитики, окажется чрезвычайно ценной для понимания такой несексуальной фиксации на матери.

Мне хотелось бы завершить эти вводные замечания обсуждением теоретического вопроса. Матриархальный принцип – это принцип безусловной любви, природного равенства, важности уз крови и земли, сострадания и милосердия; патриархальный принцип – это обусловленная любовь, иерархическая структура, абстрактное мышление, придуманные человеком законы, государство и правосудие. В конечном счете, представителями этих двух принципов являются, соответственно, милосердие и правосудие.