Любовь, сексуальность и матриархат: о гендере

Как мне кажется, в ходе истории эти два принципа то яростно сталкивались друг с другом, то образовывали синтез (например, в католической церкви или в концепции социализма по Марксу). В случае столкновения матриархальное начало проявляется в чрезмерном баловстве и инфантилизации ребенка, которые препятствуют его полному взрослению; отцовская же власть оборачивается жестким доминированием и контролем, основанными на страхе и чувстве вины ребенка. Подобным образом складывается ситуация в отношениях между ребенком и родителями (отцом и матерью), а также это проявляется в духе патриархальных и матриархальных обществ, определяющих структуру семьи. Чисто матриархальное общество стоит на пути всестороннего развития личности, тем самым препятствуя техническому, рациональному, художественному прогрессу. Чисто патриархальное общество не видит никакой ценности в любви и равенстве; его интересуют только установленные человеком законы, государство, абстрактные принципы, послушность. Прекрасное описание такого общества имеется у Софокла в «Антигоне» – это личность и система Креонта, прототипа фашистского лидера. (См. обсуждение этой темы: Fromm 1951а, глава 5).

Однако когда патриархальные и матриархальные принципы формируют синтез, каждый из принципов проникается другим: материнская любовь – правосудием и рациональностью, а отцовская – милосердием и равенством.

В наши дни борьба против патриархального авторитета как будто разрушает патриархальный принцип, предлагая регрессивное и недиалектическое возвращение к принципу матриархальному. Целесообразное же и прогрессивное решение заключается лишь в новом синтезе противоположностей, в котором противостояние между милосердием и правосудием сменится союзом того и другого на более высоком уровне.

Половые различия и характер

6. Пол и характер

О том, что между двумя полами существуют врожденные различия, которые неминуемо выливаются в базовые различия характера и судьбы, мы слышим издавна. «К мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою»[60]

, – так Ветхий Завет формулирует особенность и проклятие женщины, тогда как крест мужчины заключается в том, чтобы трудиться в поте лица и со скорбью. Но в том же библейском тексте содержится и практически противоположный тезис: человек был создан по образу и подобию Божию, и лишь в наказание за первое преслушание мужчины и женщины – в вопросе нравственной ответственности к ним отнеслись как к равным, – их приговорили к вечному конфликту и разногласиям. Оба этих убеждения – в их фундаментальном различии или фундаментальной одинаковости – озвучивались снова и снова на протяжении многих веков; одна эпоха или философская школа делала упор на первом посыле, другая – на втором.

Данная проблема приобрела особую значимость в философских и политических дискуссиях восемнадцатого и девятнадцатого столетий. Согласно позиции философов Просвещения, между полами не существовало никаких врожденных различий (l’âme n’a pas de sexe[61]); наблюдаемые же различия были обусловлены разницей в образовании и являлись, как мы выразились бы сейчас, различиями культурными. Философы-романтики начала девятнадцатого века высказывали противоположную точку зрения. Проанализировав характерологические различия между мужчинами и женщинами, они заявили, что их фундаментальная несхожесть – результат врожденных биологических и физиологических различий. По их мнению, такие различия характера существовали бы в любой культуре, какую только можно себе вообразить.

Независимо от качества аргументации обеих сторон – а анализ романтиков во многом был весьма тщателен, – у той и другой имелась политическая подоплека. Просвещенные философы, особенно французские, желали поддержать концепцию социального и, до определенной степени, политического равенства мужчин и женщин. Они настаивали на том, что отсутствие врожденных различий является доводом в его пользу. Романтики же, бывшие политическими реакционерами, использовали свой анализ сущности – Wesen – женской натуры как доказательство необходимости политического и социального неравенства. Хотя они и приписывали «женщине» похвальные качества, но в то же время настаивали, что в силу своих особенностей она не способна участвовать в социальной и политической жизни наравне с мужчинами.