Любовь тебя настигнет

Она не знала, что думает, поэтому пронеслась по комнате и выхватила у него стринги.

— Думаю, что Темпл не та женщина, которую легко обмануть.

— Вот тебе и ответ.

Ей это ничего не говорило.

— Так я и думала. — Она затолкала трусы обратно в ящик, вытащила письменные принадлежности и ушла так же, как пришла.

«Моя мать…» — Столько всего можно написать.

«Моя мать славится тем, что работает самоотверженно».

Или, быть может…

«Моя мать верит в самоотверженную работу».

Люси щелкнула ручкой.

«Соединенные Штаты в принципе были построены благодаря самоотверженной работе».

Она попыталась принять более удобное положение.

«И так же поступала моя мать»

Люси скомкала бумагу. Писательские потуги оказались еще ужаснее, чем встреча с Пандой, но на этот раз она могла списать это на пустой желудок. Она отложила свой желтый блокнот и поехала в город, где съела два хот-дога и огромную порцию картофеля фри в «Догз’н’Молтс». За завтраком она проглотила больше, чем за последние пару месяцев, но кто знает, когда представится шанс снова поесть?

Когда вернулась в дом, Люси обнаружила Темпл в почти пустой гостиной. Она смотрела телевизор, а у босых ног лежали несколько дивиди с записью выпусков «Острова для толстых». Коричнево-золотой диванчик, на котором она сидела, был одним из немногих предметов мебели, которые остались в доме, с тех пор как Люси переставила более приличную мебель на веранду вместо того, что выбросила.

Темпл схватила пульт дистанционного управления и нажала на паузу: на экране застыл кадр с изображением ее самой.

— Я как раз решила сделать перерыв на пятнадцать минут. — Она вела себя так, будто Люси застала ее за поеданием шоколадного батончика. — Я занимаюсь уже три часа.

Хот-доги неприятно заворочались в набитом желудке Люси.

— Вы не обязаны мне объяснять.

— Я не объясняю. Я… — С изможденным видом она откинулась на спинку дивана. — Не знаю, может, и объясняю. — Она указала на застывшую на экране картинку. — Посмотрите на это тело, — произнесла она с такой ненавистью к себе, что Люси съежилась. — Я выбросила его. — Она нажала на кнопку, застав свою великолепную экранную героиню в разгаре яростной диатрибы против женщины средних лет с милым лицом, которая обливалась потом и с трудом сдерживала слезы.

— Дверь там! Хотите уйти? Вперед. Если вам все равно, то и мне тоже. — Вены на изящной шее Темпл вздулись, ее идеально накрашенные губы изогнулись в ухмылке. — Садитесь на лодку — и прочь с острова. Пусть все увидят, какая вы неудачница.

Теперь женщина плакала в открытую, но Темпл продолжала унижать ее. За этим было неприятно наблюдать. И еще неприятнее — представлять, до какого отчаяния нужно было довести человека, чтобы он согласился подвергнуться такому унижению.

Слезы женщины лишь раззадоривали Темпл.

— Ну ничего себе! Это все, чему вы научились за целую жизнь? Оплакивать проблемы вместо того, чтобы их решать. Давайте же! Прочь с острова! Тысячи людей мечтают занять ваше место.

— Нет! — кричала женщина. — Я могу это сделать. Могу.

— Тогда сделайте.

Темпл нажала на паузу, когда женщина принялась отчаянно молотить боксерскую грушу. Люси не очень верила в то, что ненависть к себе — лучшая форма мотивации, но Темпл считала иначе.

— Первую половину марафона Айрин пробежала через четыре месяца после того, как мы отсняли этот эпизод, — гордо произнесла Темпл. — К тому времени как я с ней покончила, она потеряла больше сотни фунтов.

Люси недоумевала, какой же вес Айрин сохранила в отсутствие кричащей Темпл, которая испепеляла ее взглядом.

— Боже, она выглядела потрясающе. — Темпл выключила телевизор и встала, слегка поморщившись, когда выпрямлялась. — Критики вечно меня осуждали. Сравнивали с тренерами вроде Джиллиан Майклс. Говорили, что у нее есть сердце, а у меня — нет. У меня есть сердце. И большое сердце. Но нельзя помочь человеку, нахваливая его, и когда-нибудь я стану такой же, как она. — Она кивнула на лестницу. — Мне нужно проработать верхнюю часть тела. Судя по виду ваших рук, могу сказать, что вам не помешало бы присоединиться. И лучше на ты.

В голове Люси промелькнул образ рыдающей дамы.

— Сейчас для меня не самое подходящее время.

Темпл вздернула губу.

— Для тебя никогда не наступит подходящее время, правда, Люси? Ты всегда можешь найти причину, чтобы не заниматься собой.

— Я занимаюсь собой. — То ли взгляд Темпл действовал устрашающе, то ли во всем был виноват второй хот-дог, но прозвучало это неубедительно. — Я делаю кое-какие упражнения, — произнесла она уже тверже. — Мне это не нравится, но я все равно их делаю.

Темпл скрестила руки на груди, как тюремный надсмотрщик.

— Какого рода упражнения?

— Отжимаюсь. Качаю пресс. Много хожу. Иногда бегаю.

— Иногда — это недостаточно.

— Зимой я хожу в спортзал. — Трижды в неделю, если повезет. Чаще, чем дважды. И редко выдавалась неделя, когда она не сходила бы туда хотя бы один раз.

Темпл махнула рукой в сторону Люси, как будто перед ней лежал кусок протухшего мяса:

— И ты довольна результатами?

Люси задумалась.

— Да, вроде бы.

— Ты себе лжешь.