Любовь цвета зебры. Часть 1

Сам распластался и голову прикрыл. В ту же секунду раздался взрыв. Честно говоря, ожидал что-то более солидное. Адский грохот, осыпающаяся штукатурка и всякие прочие спецэффекты. На самом деле всё оказалось гораздо скромнее, тоже жутковато, но без больших разрушений. Однако противник больше не появлялся, и на том спасибо.

– Отлично! – похвалил я Ребекку. – в следующий раз обязательно меня подорвёшь.

Она подняла свою куртку, на решето похожую, посмотрела на неё печально, и швырнула её мне в физиономию:

– На, полюбуйся на свою работу!

– Ты о чём?

Я действительно тогда ничего не понимал. Только что угрохал как минимум двух гавриков, наслаждаюсь эйфорией от победы, жду восторженных поздравлений, а вместо этого меня пытаются всячески оскорбить.

– Между прочим, – ткнула она мне в рёбра стволом автомата, – куртку на день рождения подарили.

– Что ты разволновалась, не пойму? Тебе так даже лучше, можешь поверить. И мне на тебя смотреть интереснее.

– А, да что с тобой говорить.

Обиделась ужасно, как будто моя драгоценная жизнь совсем ни во что не ценится. Куртка погибла – ай-ай-ай, а если бы я – подумаешь!

Ей и в самом деле, на мой взгляд, без куртки было лучше. И джинсы, и маечка на ней были фасона модного, обтягивающие такие. Так что всякие там выпуклости и округлости очень даже хорошо прорисовывались. Чем она недовольная осталась, не понимаю.

Хотел ей свою точку зрения на эту немаловажную особенность костюма высказать, даже шаг к ней сделал, но охнул и присел. Вот те раз, меня, оказывается, зацепили, а я и не заметил. На левой ноге чуть повыше колена целый клок мяса пуля выдернула. Рана не ахти какая опасная, но всё равно неприятно. Да и как сказать неопасная, потеря крови, как никак, у меня ведь лишней нет.

Не слыша за собой тяжёлой поступи верного телохранителя, Ребекка обернулась, увидела его, на полу сидящего, и подошла. Интерес проявила, выделила минутку, чтобы моим здоровьем поинтересоваться, вот спасибо.

– Ты ранен? – с неподдельной тревогой в голосе спросила она. – Чего тогда молчишь?

– По – твоему, я должен растянуться посреди коридора и требовать носилки вместе с докторшей в коротком халатике? – огрызнулся я.

– Потерпи, я тебя сейчас перевяжу.

Порыв был искренен и благороден, но мне не хотелось принимать от неё помощь, из соображений суперменского характера.

– Ты не похожа на докторшу в коротком халатике.

– Дурачок, вот ты кто, понимаешь? Дурачок.

– Не напоминай об этом так часто, – взмолился я, – а то у меня разовьётся комплекс неполноценности.

Она тогда как- то очень по-доброму улыбнулась. Затем оторвала от своей эротичной майки широкую полосу материи и, не обращая внимания на ругань, перевязала рану. Я примерно прикинул, что, если потребуется ещё одна перевязка, от её одёжки одни лямки останутся.

– У меня ещё одна рана есть, – заявил я весело.

– Где? – забеспокоилась Ребекка.

– Здесь, – указал себе на грудь в месте расположения сердца, – от стрелы Амура.

– Вставай, развалина, – сказала она с улыбкой. – Идти можешь?

Вот так обращение к раненому герою.

– А если не могу, что тогда? На себе потащишь?

– Нет, конечно, – отрицательно качнула она головой, – здесь помирать оставлю.

Пришлось самому встать, Ребекка даже руки не подала, и хромать за ней. Впрочем, беспокойства ранение мне не доставляло. Немного болело, но терпимо.

Чтобы не попадаться больше в подобные ситуации, решил с Ребеккой кое о чём договориться:

– Послушай, кисуля, – обратился я к ней.

– Макс, давай обойдёмся без кисок, рыбок и птичек, ладно? – незамедлительно отреагировала она на мои слова. – Что ты хотел сказать?

Оправившись от потока хлынувшей в мои уши информации, выложил ей свои соображения:

– Что я хотел сказать? А, вспомнил. Значит так: если я скажу тебе падать, ты сразу падаешь, понятно? И при этом не спрашиваешь, почему и зачем. Просто ложишься на пол и не шевелишься. А то мне надоело прикрывать тебя своей мощной грудью. Договорились?

– Договорились.

Как просто! Никаких вопросов, которых ожидал услышать от этой почемучки. Но повторение – мать учения, поэтому вскоре я провёл учебную тренировку.

– Ложись!

И глаза сделал большие – как будто увидел целое неприятельское войско. Ребекка бух на пол и замерла, да ещё уши ладонями прикрыла – вот как испугалась. Стоило посмотреть на это зрелище, очень смешно получилось. Подошёл к ней, присел рядом и постучал её по голове. А когда она подняла на меня удивлённые глаза, вкрадчивым голосом предложил:

– Лучше на спину, так нам удобнее будет.

Реакция у меня хорошая и прыгаю я как кузнечик, а то бы не миновать тяжких травм.

Вижу, девочка не шутит. Доведена до крайности, спасло только то, что, к счастью, оба автомата у меня оказались. Незаметно разрядил «узи», приставил его дуло к своему виску. Ребекка остановилась и взирает на меня со страхом. А я разыгрываю комедию:

– Моей смерти хочешь? Прощай!

– Нет!

Она ко мне кинулась, на руках повисла, от самоубийства спасти желает. Тут уж я не сдержался и захохотал:

– Неужели ты думаешь, что в себя выстрелю? Автомат-то разряжен. Вот, смотри.